Monthly Archives: июня 2017

Про нетолерантность

Студенты ушли на каникулы, у меня появилось чуть больше сил и свободного времени. Поэтому две недели наблюдаю за тем, как на поле сетевого общения разворачиваются пограничные ситуации. Увы, участвую. В левом углу ринга психологи с высшим образованием, в правом – лица с курсами повышения квалификации и пр. психоаналитическим институтами. Сражаются статистикой и обесцениванием чужого опыта за право на профессиональную идентичность и за рынок, куда ж без него. В левом углу ринга мужчины, в правом – женщины. Сражаются статистикой и обесцениванием чужого опыта за звание наибольшей жертвы гендерного давления и гендерную идентичность. В левом углу курильщики в правом потенциальные пассивные курильщики… в левом углу – прививочники, в правом – антипрививочники… Кючевые аргументы “и не говори мне (о своей уязвленности)!” и “вы не достаточно рациональны (ой все!)”. В очередной раз потянулась за pubmed и researchgate, а потом решила остановиться. Энергии море, статистики с противоречивыми данными – океан. Боль-страх-злость-агрессия-боль-страх… Чтобы бить на отмашь важно сильно испугаться и разозлиться, чтобы не видеть боли другого. Хороший механизм, когда сражаюсь не на жизнь, а на смерть. Удручающе не подходящий в общественной дискуссии о правилах поведения. Надоело! Вижу выход в замечании собственной уязвимости и чужой боли. И наоборот. И одновременно. Это непросто, но придется. Зато медитировать буду больше, чем в интернете торчать.

Майкл Кан “Между психотерапевтом и клиентом: новые взаимоотношения

Несмотря на то, что читаю эту книгу уже года три, она оказалась очень приятной. Автор на пальцах объясняет, почему так важны отношения психотерапевта и клиента, а также описывает базовые концепции этих отношений у Зигмунда Фрейда, Карла Роджерса, Мертона Гилла и Хайнца Когута. “Ещё одна характеристика выделяет этих авторов: они удивительно отважны, – пишет Кан. – В консультативном кабинете есть много возможносетй “спрятаться”; на пртяжении многих лет терапевты могут работать, даже не пытаться узнать о чувствах клиентов к ним или о том, что они сказали. Терапевты, взгляды которых мы изучали, делали все возможное, чтобы овладеть этим пониманием. Естественно, в случае Гилла и Когута, они искали понимание, считая, что в этом кабинете не может произойти ничего более важного”. Continue reading

Про любовь и нуждаемость

Подглядела у [info]naritsyna простую мысль: “Человек часто путает понятия “быть нужным” и “быть любимым”, и отчаянно пытается стать нужным, стремясь оказаться любимым. А это вещи разные”.
Вещи разные. Но! Мне кажется, оказаться любимым здорово, но тревожно. Страшно же потерять расположение того, кто любит. А если я тому, кто любит нужна, он от меня никуда не денется. Иллюзия, конечно, но успокоительная. Принимать любовь, не ограничивая другого и не подчиняя – отдельный навык.

Да и нет весят одинаково

Давно хотела написать текст о забавной цепочке.
Шаг 1. Я чувствую себя неловко, отказывая. Или я чувствую себя неловко, соглашаясь на помощь. Или я чувствую себя неловко, высказывая другому свое недовольство (например, его запахом). Иногда это не неловко, а как-то сильно утружденно, хотя с чего бы: “нет”, короче “привет”.
Шаг 2. Я либо не делаю всего этого и остаюсь со своим посланием, застрявшим на полдороги. Или делаю, но остаюсь в неловкости и раздражении за пережитую неловкость.
Шаг 3. Я либо пишу в сети пост про то, о чем можно просить, или что можно предлагать, или как надо пахнуть. Либо рассказываю возмущенно друзьям, неужели не понятно, о чем можно просить, или что можно предлагать, или как надо пахнуть?! В качестве бонуса, получаю сочувствие и поддержку, иногда согласие (мол да, так приличные люди себя не ведут), иногда возражения (позвольте, но я так поступаю регулярно и другим вроде бы ок).
Схема стоит на дву ногах. Левая предполагает, что существуют высказывания, которые могут другим причинить вред, поэтому есть фразы, которые нельзя произносить, и есть единственно допустимые фразы (если партия скажет – надо, комсомолец ответит – есть!). Правая предполагает, что я знаю, какие высказывания другому могут причинить вред – сам ли догадался, другие ли подсказали. Дальше в зависимости от личностной организации в перечисленных ситуациях возникает вина или стыд. Например, моя подруга просит меня подержать использованный памперс своего ребенка. Мне бы сказать нет. Но как она это переживет?! Значит либо я соглашусь и переживу отвращение, либо не соглашусь и переживу вину. Зачем же она поставила меня в такую ситуацию! Приличные люди так не делают!
Еще хуже, когда на этих же двух ногах отрастают вынужденные невнятные согласия с последующим саботажем или же такие ответы, в которых вообще не разберешь, что человек сказатьо хотел – вероятно, конечно, да, правда тут такое дело…
Бывает ли по-другому? Бывает. Если вдруг предположить, что окружающие меня люди в состоянии пережить отказ или иную обратную связь, а также сделать то, что предлагают. И только им самим известно, что их может задеть, на что они готовы подписаться, а на что – нет. В общем, что другие – взрослые дееспособные люди. Тогда не надо думать за них наперед, тем более, что эффективность этого процесса минимальна. Мне пока такое слабо удается. Видимо, поэтому лучше меня о взаимоуважении написала Анна Черных.

Continue reading

Нащупывая реальность

Никогда не знаю, где именно натолкнусь на реальное и созвучное моменту. За завтраком любимый внезапно цитирует Мураками:

“Открываю глаза. Соображаю, где я. И даже говорю вслух. “Где я?” – спрашиваю сам себя. Вопрос, лишенный всякого смысла. Задавай его, не задавай – ответ всегда известен заранее. Я – в своей собственной жизни. Вокруг – моя единственная реальность. Не то чтобы я желал их себе такими, но вот они – мои будни, мои заботы, мои обстоятельства”.

Хотя, если бы все было так просто, моей профессии бы не существовало. И не приходилось бы помогать клиентам нащупывать эту самую реальность собственной жизни. Прошлое, будущее, фантазии – быть с этим много проще, чем найти себя в актуальных обстоятельствах.

еще прекрасное о психотерапии


Утащила у Володи Анашина:

смысл психотерапии заключается не в том, что бы разрушить старые модели поведения и заменить их новыми, а в том, что бы расширить и обогатить имеющиеся конфигурации отношений, доступные клиенту