Tag Archives: гештальт-терапия

“Особенности диагностики контакта в гештальт-терапии онлайн”

С удовольствием вспоминаю нашу с Ирой Варвариной мастерскую на зимней школе. Мне кажется на онлайн-терапию, если ей заниматься, можно иметь две крайние точки зрения:
– там всё то же самое,
– это что-то совсем другое, прямо другая планета (или не психотерапия?), –
или более умеренная посередине. Конечно, работа онлайн отличается и требует дополнительных компетенций.
Описывая сложности при переходе к работе онлайн, многие психологи говорят о внезапном дефиците информации и мало кто вспоминает об избытке и дополнительной информации. Частично про это мы и работали. Ведь то, как человек устанавливает устройство, как использует кадр, как движется – все это может даже более явно проверять особенности отношения его с другими людьми. Чтобы прочувствовать это на себе – мы предложили участником поиграть в клеинтов и терапевтов. И собрали на основе наших собственных кейсов и кейсов наших супервизантов очень крайние проявления клиентов. Вот ссылка на нашу раздатку. Играли прямо с телефонами, но сидя друг напротив друга. И то ли мы с инструкцией накосячили, то ли действительно даже очень опытным онлайнерам сложно удерживать феномонологический фокус на построении картинки. Проявляется это либо в полном игнорировании при концептуализации клиента особенностей его предъявления в кадре, либо в преждевременных интерпретациях стоящих за поведением чувств и мотивов. Ещё сложнее отслеживать собственные ответные тенденции в обращении с кадром.
Не поэтому ли мне иногда хочется все зарегулировать в контракте? Вот чтобы прямо так клиент сидел, как на картинках из салона эргономической мебели. Потому что мало устойчивости и навыка в том, как обрабатывать курьезы и крайние варианты присутствия. Хотя, конечно, для чистоты интерпретации, что-то можно считать отклонением от нормы только когда норма как-то обозначена, например, в правилах.
В общем, и повеселились, и материалов для исследований и размышлений дальнейших подсобрали, и диагностические опоры расширили.

Время зимней школы заканчивается, а работа души – нет


Вернулась с конференции гештальт-терапевтов “Зимняя школа”. На этот раз тема была “Время работы души”. Два платья, две брошки и два комплекта серёжек выгуляла. Подышала воздухом Софрино и Заветов Ильича, по которым, как выяснилось, соскучилась. Умудрилась не привезти себе ни одной книжки (кроме сборника – это авторский экземпляр, а программы – для подруги, честное слово) и ни одной футболки – явный прогресс. Обогащалась опытом, новыми знакомствами и радостью всреч со старыми знакомыми. А ещё брошками от фонда “Свежий ветер” и игрушками Маши Беликовой (у меня теперь полная семья из лягушей и пара погремушек-грызунков).
Continue reading

FiT


В октябре-декабре прошла обучение у Даниила Грачева, посвященное шкалам обратной связи в психотерапии.
У меня долгая история со шкалами. Я пыталась обратиться к ним в начале практики, очень вдохновленная статьей коллег из МГППУ. Но тогда была слишком увлечена подготовкой сертификационных случаев и боялась сделать шаг в сторону от гештальтистой методологии. Сейчас, когда уже более или менее понятно, что эффективность психологической помощи зависит не столько от подхода, сколько от других важных факторов – !особенно альянса! – я стала свободнее в экспериментах. Теперь потихоньку с новыми клиентами внедряю шкалы.
Мне нравится, как они вписываются в структуру гештальт-сессии. ORS – шкала общего самочувствия – хорошо поддерживает вход в преконтакт, позволяет собирать фон прошедшей недели (или другого отрезка времени с перерыва). SRS – хорошая для постконтакта. Позволяет обнаружить себя довольным или не довольным тем, что происходило в сессии.
При этом мне сложно примиряться с идеей ранних изменений. Грубо говоря, если самочувствие не улучшается в первые 9 сессий психотерапии, то вероятность того, что оно будет улучшаться дальше, крайне мала. В терапии у конкретного психотерапевта. При этом ясно, что улучшение важно учитывать с поправкой на исходную сложность ситуации. Чем хуже себя чувствует клиент, тем важнее получить значимое улучшение в начале. Конечно, это нисколько не умаляет ценности долгосрочной работы, когда можно получать небольшое улучшение и без того достаточно хорошего состояния или вовсе заниматься самоисследования, но заставляет совсем иначе смотреть на первые сессии.
Выстраивать культуру обратной связи ещё учиться и учиться. Вот казалось бы, столько раз задавала вопросы, похожие на шкалы, клиентам, а каждый раз, как в первый. И всегда волнительно. Настолько наглядно обсуждать то, что происходит в каждой сессии, – освобождает от одиноких поисков самого подходящего слова, действия, техники в тумане неясных сигналов.
Увы, пока нет возможности брать новых клиентов, чтобы отрабатывать эту историю дальше. Но когда-нибудь эта возможность вернется.
Про курс. Очень плотный. Много информации. Много исследований. Много практики. Я бы его не два месяца проходила, а год, чтобы всё укладывалось. Кому из коллег интересно, вот ссылка на программу прошедшего курса https://daniilgrachev.com/fit-course. Табуретка утащена из авторской презентации :Р Думаю, там будет обновление к новому набору. Или можно написать Даниилу уточнить, когда ждать новый набор.

ВИНА, ГНЕВ И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПИИ ч.3

Финальная часть.
1. Про вину и злость
2. Про цикл вины и (без)ответственность

Как и в чем помочь клиенту, переживающему вину?
Вина – неприятное чувство, которое может длиться достаточно долго, снижая качество жизни. Поэтому, переживающий вину клиент, зачастую приглашает психотерапевта поскорее от неё избавиться. Он может рассказывать про ситуацию вины, жалуясь или оправдываясь, преуменьшая свою роль и преувеличивая роль обстоятельств или наоборот, неосознанно ставя психолога на роль судьи или запрашивая отпущение грехов [5]. К счастью, гештальт-терапия никогда не была терапией, направленной, на избавление от чувств. И хоть соблазн разрешить вину немедленно, используя катарсические техники, обвиняя всех вокруг или злясь на пострадавших, силён (особенно если психотерапевту некомфортно в собственном проживании вины), гештальт-терапия обладает всем необходимым, чтобы помочь клиенту сделать вину проживаемой, опереться на нее для построения подходящих ему отношений и для развития совести как внутреннего чутья правильного взамен костным интроецированным структурам морали.
Приравнивая вину к сопровождающей ее злости и/или обиде, мы поддерживаем убеждение клиента, что вина непереносима или вредна. И игнорируем роль, которую она играет в отношениях. Встречаясь с жалобами клиента на чувства в ситуации вины важно развернуть проживание полного цикла опыта.
1. Для начала важно понять, что именно клиент называет виной. Помочь ему обнаружить ощущения в теле и заметить собственные, возникающие рядом с ним. Вместе классифицировать их, на что они больше похожи: может быть на страх, может быть на сожаление, а может быть и на гнев. Это поможет определить, какой тип вины разворачивается в текущей ситуации. Если это вина второго типа, важно поддержать клиента в отделении собственных чувств от чувств пострадавшего и осознанном сострадании. Если это вина первого типа, фокусировка на телесных ощущениях может сделать внезапно доступным травматический опыт из прошлого клиента. И переработка его хоть и не связана непосредственно с актуальной виной, но является необходимой для дальнейшей работы.
2. Далее важно заметить, как складывается ситуация в восприятии клиента и в восприятии терапевта, который слушает его историю. Как клиент замечает, что другой пострадал? Есть ли место другому в обозначении уязвленности? Сколько в этом актуального материала, связанного с ситуацией и отношениями, в которых возникла вина? Сколько связано с прошлой историей клиента? Что происходит с ответственностью в этой ситуации? Переживает ли клиент за свои действия или сужает или расширяет зону ответственности? Может быть, клиент переживает опыт навязанной или иллюзорной вины
? Или же зона ответственности определена четко и совпадает с авторством действий? Как это влияет на переживания клиента: усиливает или ослабляет вину, дает доступ к другим чувствам? Как это влияет на переживания терапевта? Удивляет, вызывает жалость, сочувствие, страх, гнев? Тут обнаружение страха и разворачивание злости к тем, кто раньше наказывал или несправедливо вменял вину, хоть и прерывает цикл вины, но является необходимым для продвижения дальше.
3. Важно заметить, к каким действиям подталкивает клиента переживание вины и как направляет его мышление. Есть ли действия, которые клиент готов признать собственной ошибкой или неаккуратностью? Есть ли зона, где он принимает свою неправоту? Как на это откликается терапевт? На этом этапе, клиент и терапевт могут обнаружить, что пытаясь заметить свой промах, клиент опирается не столько на себя и актуальные отношения, сколько на правила, по которым должен чувствовать себя виноватым. Тогда снова приходится отвлечься от цикла вины и обратиться к пересмотру обнаруженных интроектов.
4. Важно вместе сформулировать, что можно сделать для исправления ситуации или компенсации ущерба. Поддержать клиента в том, чтобы искать искупления и прощения в отношениях, где он причинил боль. Или признать, что прощение в отношениях невозможно и тогда найти тот способ, которым клиент сможет простить себя или же жить дальше непрощенным.
Особенно тонкой и сложной становится эта работа, когда вина возникает в клиент-терапевтических отношениях. Совместно прожитые ситуации такого рода, в которых удается пройти полный цикл вины, оказываются трансформирующим для тех клиентов и терапевтов, кто страдает от токсической вины или избегает вины любой ценой. В длительной психотерапии невозможно избежать ситуаций вины. Причем нарушить договоренности и причинить страдание может как терапевт клиенту, так и клиент терапевту. Хорошо, если удается это заметить, признать вину, вступить в диалог и перестроить отношения таким образом, чтобы они способствовали развитию обоих участников.

1. Yontef G. Shame and Guilt in Gestalt Therapy: Theory and practice. // The voice of shame: silence and connection in psychotherapy / Robert G. Lee and Gordon Wheller editors. – 1996 – pp. 351-380 .
2. Белинская Е.В. Психология и психотерапия вины и стыда с позиции гештальттерапевтического подхода // b17 [сайт]. – 2017. – URL: https://www.b17.ru/blog/54523/?ysclid=lbgqqwfnsg813512208 (дата обращения: 19.12.2022)
3. Бубер М. Вина и чувство вины. // Вестник РАТЭПП. – 1994. – N 2. – С. 7-34.
4. Долгополова М. Работа с эмоциями в гештальт-терапии // Личный сайт Марии Долгополовой [сайт]. – 2014. – URL: https://mariadolgopolova.ru/stati/rabota-s-emotsiyami-v-geshtalt-terapii.html (дата обращения 19.12.2022)
5. Дубинская В.В. О чувствах в психотерапии. Сепарация. М. 2011, 280 с.
6. Немиринский О. Стыд и диалог // Московский Институт Гештальт-Терапии и Консультирования [сайт]. – URL: http://gestalt-therapy.ru/biblio/theor/shame_and_dialog/ (дата обращения 19.12.2022)
7. Орлова Т. За Закрытыми дверями. Почему происходит домашнее насилие и как его остановиться. – М.: БФ «Нужна помощь», 2022. – 272 с
8. Перлз Ф. Гештальт-семинары / Перевод с англ. – М.: Институт Общегуманитарных исследований, 2007. – 352 с.
9. Пугач Н., Булюбаш И. Механизмы формирования вины и стратегии работы гештальт-терапевта по восстановлению контакта. // Актуальные вопросы гештальт-терапии и профессиональной подготовки гештальт-терапевтов. Сборник статей ВШГТ. Под ред. И.Д. Булюбаш. – Нижний Новгород – Тольятти – Ижевск – Москва, 2017. – сс. 81-94.
10. Смирнов А. Словарь чувств 2011// https://isidor2008.livejournal.com/6126.html
11. Сонькин В. Вина – самое человеческое переживание. М., Институт Общегуманитарных Исследований, 2022. 318 с.
12. Фрейд 3. Скорбь и меланхолия. https://freudproject.ru/?p=796
13. Черняев Л. Взгляд гештальт-терапевта на базовые эмоции // Гештальт 2007. Часть 2. Философия и этика в гештальт-подходе. Москва. МГИ, 2007. Сс. 48-55.

ВИНА, ГНЕВ И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ В ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПИИ ч.1

Чтобы вдохновиться формулировать статью по итогам этого года, решила выложить по кусочкам прошлогоднюю. Опубликована в сборнике “Гештальт 2023” сс. 55-66

2022 год вернул тему вины в кабинеты русскоязычных психологов с неотвратимостью рока. Гештальт-терапевтов понимание вины возвращает к самым истокам подхода. G. Yontef [1] в 1996 году писал, что ещё поколение назад тема вины была центральной для всех терапевтических модальностей, включая гештальт-терапию, а позже фокус сместился в направлении стыда. Вина в то время рассматривалась в гештальт-терапии как следствие конфликта между организмическими импульсами (драйвам, потребностями, желаниями и аффектами) и интернализованными ценностями и предписаниями.
Вслед за З. Фрейдом [12], который рассматривал самообвинения меланхоликов как невыраженные претензии к окружающим, Ф. Перлз [8] связывал вину с проецируемой обидой: «Невыраженная обида часто воспринимается как чувство вины или превращается в него». Это задало определенную традицию в обращении с виной у гештальт-терапевтов, когда вина описывалась через прерывание контакта: проекция обиды и ретрофлексия злости у Ф. Перлза, отношение с интроецированными объектами у Г. Йонтефа, следствие слияния у О. Немеринского. Иногда вина рассматривается вовсе как особый «жертвенный» механизм, который позволяет человеку сохранять отношения с автором насилия [7]. Каждый из этих взглядов оказывается ценным в отношении невротической (токсической) вины, цикл которой поддерживается без завершения, причиняя человеку страдания. Но иногда такое представление о вине доходит до крайности, когда можно столкнуться с мнением, что в вине нет биологической природы, одно лишь интеллектуальное построение, и ее невозможно ощутить в теле [4]. Или к попыткам сводить весь опыт вины к работе со страхом наказания, гневом на обвиняющую или наказующую фигуру или переработкой интроектов.
В то же время гештальт-подход в отношении вины может быть иным. Для этого важно опираться на холистическое представление об эмоциях, в которых психическое и биологическое существуют в тесном переплетении. И тогда вина становится одной из базовых эмоций (как она описана, например, у Л. Черняева [14]), играющих важную роль в организмической регуляции человека как представителя социального вида. А страх и гнев, окружающие вину, могут быть вторичными эмоциями как в ответ на само переживание вины (боюсь не пережить ее и злюсь, что вынужден переживать неприятное), так и на особенность актуальных и прошлых отношений в ситуации, к вине располагающей. Ориентация гештальт-подхода на диалог и понимание полевой природы психики позволяет рассматривать вину как эмоцию, возникающую в отношениях в процессе регуляции дистанции, как это описано у О. Немеринского [6]) и В. Сонькина [11]. Также важным становится экзистенциальный аспект вины, когда ее переживание рассматривается возможным благодаря «принятию ответственности перед своим отношением к собственному бытию» по М. Буберу [3]. Ориентация на феноменологическое исследование позволяет поддерживать клиента в дифференциации разных типов вины, опознавать сопровождающие ее чувства и обнаруживать новые способы не столько освобождения от вины, сколько опоры на неё в отношениях с собой, миром и другими людьми.
Continue reading

Гуссерля взгляд грибной


Поговорим о грибах и феноменологической психопрактике? Но не в том смысле, что вы подумали.
Работа психолога в гештальт-подходе похожа на тихую охоту. Она требует развития взгляда грибника: когда все увиденное одинаково важно, когда замеченное важнее названного и тем более объяснённого.
Бесполезно и утомительно искать грибы, заглядывая под каждый листочек и обшаривая каждый ствол дерева в лесу. Чтобы начать видеть интересующие тебя плодовые тела, сначала нужно встретить парочку опытных экземпляров. Хоть случайно, хоть при помощи местных грибников-старожилов. Тогда в мозгу начинает складываться нервная модель стимула – эталон образа гриба на фоне листочков, хвои, почвы и других световых бликов. На уровне психики это переживается как смутное предчувствие. То, что остановит взгляд, скользящий по ландшафту, в нужный момент. Тогда гриб будто выскочит из фона или же восприятие выделит его особенно ясно – оба объяснения верны и бесполезны одновременно. Тот же принцип работает, когда учишься выискивать четырехлистники на полянке клевера. Поиск без поиска. Скользишь взглядом по поляне, никуда не торопишься, прислушиваешься к собственным ощущениям.
Конечно, будут ложные срабатывания. Кто из грибников хоть раз не принимал желтый лист березы за проблеск лисички? А лосиные какашки за черный груздь? Да и переплетения обыкновенных клеверных листьев под ногами встречаются чаще, чем настоящие четырёхлистники. “Вот жеж!” – кричит разочарованно сознание, фиксируя ошибку. Это важная реакция – через нее корректируется четкость узнавания образов. Важно воспринять её в контексте общей задачи, не генерализируя преждевременно ни на место (плохой лес, пойду в другой), ни на занятие (грибы это не моё). Просто это не гриб или не тот гриб – идём дальше. То же самое касается “Вот жеж!” иного толка – когда желанный гриб перед тобой. Всплеск эмоций помогает настроиться нервной модели стимула. Только и всего. Решать, грибное ли это место и какой ты грибник, – будешь потом и совсем другими частями психики.
Так и с клиент(к)ами. Каждая история – новая лесная поляна с расставленными цветовыми акцентами и бликами света. Важно слушать её внимательно и немного поверхностно, не останавливаясь преждевременно ни на одной детали. Позволить вниманию течь свободно до первого инсайта: встреченного случайно или при активном участии клиента/ки. А затем дать мозгу делать свое дело: слушать историю и свои предчувствия, проверять их, встречать выступающие из фона грибы и листочки и переживать уважительно “Вот жеж!” обоего ода.

Стыд vs? Агентность


Чего это все вокруг говорят о вине? Совсем стыд потеряли?
В смысле забыли про стыд. А мы с Натальей Блажновой не забыли. Много думали друг о друга и решили пообщаться о результатах наших размышлений в прямом эфире в эту субботу в 13.00.
Вот что Наташа написала:

“Мы хотим обсудить, как проживание стыда во время сессии помогает или не помогает клиенту ощутить собственную агентность (способность к выбору и его осуществлению)
Я в работе чаще сталкиваюсь с тем, что переживание стыда замораживает клиента, и его способность влиять на ситуацию. И игнорирование этой сложности, на мой взгляд, затрудняет терапевтический контакт.
Таня в работе чаще сталкивается с тем, что переживание стыда, проживаемое в терапевтическом контакте, может продвигать терапию.
При этом я не фанат тотальной валидации и безудержного контейнирования, основной вектор моей работы – дать клиенту пространство “под выдох” и помочь обнаружить доступные на данный момент зоны его прямого влияния. “Чтобы двигалось, дышало и жило”
А Таня не фанат терапевтического газлайтинга, вопроса “а что тут стыдного?” с подтекстом, что стыдиться нечего, от нее не услышишь.
И как быть?) Говорить про стыд? Не говорить про стыд? Или говорить но как? А реагировать как? а для клиента это как?
Будем крутить эту тему с разных сторон и очерчивать подводные камни 5 августа”

Где? На моей страничке в книге, которую нельзя называть в РФ. Там же можно будет задать вопросы нам обеим.
Если вы в этом время заняты – не беда. Эфир сохранится на страничке и у нас. И мы его потом выложим на ютуб.

Зимняя школа 2023. Гештальт-терапия: человек как хорошая форма


Месяц прошел с Зимней школы. Небольшой кризис, вызванный потерей всех записей и фотографий вместе с почившим телефоном, пережит, впечатления отстоялись, настоялись и вызрели. Можно и записать что-нибудь. Как в старые добрые времена по памяти.
Большая радость и привилегия – возможность очно повстречаться с коллегами. Поговорить, да и просто обняться. Слушать лекции вместе, шушукаясь, как в студенческие годы.
И всё-таки мастерскую я проводила про дистанцию и близость в онлайн работе. Этой мой первый опыт проведения мастерской в одиночку. Поэтому заручилась поддержкой Лизы Кудроу и Дэвида Теннанта в качестве воображаемых котерапевтов и стимульного материала разного размера и качества картинки. Я была рада, что пришли участники с очень разным отношением к работе онлайн. Кто-то укрепился в своем отношении, кто-то взглянул по-новому. Я предложила эксперимент с одним из факторов, который влияет на восприятие дистанции с терапевтом – размером экрана, чтобы можно было заметить как хочется дотянуться друг до друга и отодвинуться через все эти устройства. Обсудили как много приходится дополнительно замечать и обсуждать при работе через интернет. С какого устройства работает клиент , как далеко сидит от экрана, с какого устройства работает терапевт, с какого ракурса они смотрят друг на друга и где для каждого из них располагаются глаза другого, насколько свободно они могут двигаться друг относительно друга. Здорово, что удалось вывести картинку и живое присутствие в одно пространство.

Я волновалась, что провести мастерскую в первый день будет сложно и никто не придёт. Опасения не подтвердились, а после сделанного дела образовалась приятная лёгкость отсутствия планов. Ну а дальше на меня обрушились выборы из 13 мастерских в каждой параллели (это не считая желания просто пообщаться или поспать нелишние полтора часа).

Где в итоге побывала? У Ирины Эскис и Антинонины Михайловой на мастерской “Жизнь и практика”. Обсуждали проблему выгорания. Теория показалась мне пространной и фрагментарной одновременно, зато была возможно рефлексировать про соотношение практики и жизни, как устроены границы между ними, как жизнь и практика обогащают друг друга и чего лишают. Мне фантастически повезло с напарницей в эксперименте, удалось даже поработать с телесным напряжением и обнаружить новые ресурсы.

“Когда б вы знали из какого сора” Анны Забелоцкой и Жени Этерман – мастерская тайна и мастерская сокровище. Потому что именно про нее чаще всего спрашивали: “а что было-то?” Сокровище по количеству инсайтов и размышлений про практику как терапевтическую, так и читательскую и писательскую. Что было – говорили о поэзии, читали любимые и актуальные стихи, по памяти, из книжек и телефонов. Что меня неизменно поражает в поэзии – то , с какой лёгкостью стихи дают доступ к переживанию у людей, которые почему-то их читают и любят. Знать стихи и думать стихами – возможность почувствовать себя среди своих, но и пережить опыт исключенности (исключительности?). Реакция на прочитанное внезапно может быть жёсткой, удивлённой или отвергающей, а может быть принимающей и понимающей. Была возможность развернуть этот опыт в терапевтических сессиях, расширить это понимание.

“Ещё один шаг на пути сердца” Дениса Новикова – целое шаманское путешествие. Денис размышлял о гештальте как повседневной практике жизни, не для клиентов, а для себя. Своего рода духовный путь или путь сердца. От самонаблюдения и рефлексии к движению, воображению и через это к изменению состояния. Тренировались на себе. Запрос у меня был один из тех, которые и в личной терапии давно не удавалось разрешить. Тем удивительнее, что в собственном поиске удалось найти нужный ответ и попасть в то состояние, которое давно искала.

Послушала доклад Федора Конорова про садизм и мазохизм в обыденной жизни. Правда, самой интересной мне показалась часть про фетишизм и фобии. Про то, что фетиш – это супер надёжный и безопасный объект, приносящий наслаждение. При фобии объект тоже надёжный и конкретный , причем чем надёжнее и устойчивее , тем сильнее будет проявляться фобия. С садизмом и мазохизмом чуть сложнее, потому что тут переживание тревоги контролируется через взаимодействие с живым другим. Его сложнее контролировать, он менее надёжен. Зато можно надёжно воспроизводить боль, избегая открытости, беспомощности, вины и обиды.

Очень интересный круглый стол провели Юля Лишафаева, Светлана Соболева, Антон Хломов, Юлия Зеликман и Екатерина Поляк-Залота. Они организовали большое исследование-опрос выпускников третьих ступеней МГИ. Первое, что выяснилось, что возможность дать обратную связь хотя бы и в исследовании повышает удовлетворённость пройденным обучением 🙂 на психологах работает то, что знают большинство маркетологов. Выходит, психологи тоже люди. 🙂 Обсуждали сложности сертификации по окончании обучения : необходимость оценивать умения коллег в контексте сложившихся отношений, которые, ясное дело, после трёх лет часто бывают не только коллегиальными – приятельскими, дружескими, любовными. Обсуждали, что не достаточно третьей ступени, чтобы научиться вести группы и тем более обучающие группы 1 ступени. Ясно сформулировали, что это и не входит в задачи третьей ступени, которая становится необходимым, но не достаточным условием для роста в сообществе как тренера. Говорили об эффективности разных обучающих форматов и позиции тренеров в обучении. Особенно ценно было участие старших коллег, кто собственно третьи ступени ведёт. Здорово, что круглый стол состоялся. Пространства для осмысления опыта третьей ступени и тем более сертификации в группе, где я училась, мне в свое время не хватило. Понятно, что не в пихнешь все в ограниченное количество трехдневок и хорошо, что была такая возможность и в рамках исследования, и на круглом столе.

Самой запомнившийся оказалась лекция Алены Юдиной про свободу и смыслы в сложные времена. Как раз на фразе о том, что особенно тяжел кризис, когда происходящие в нем изменения не желанны, сломался мой телефон. Так что мне был обеспечен принудительный практикум встречи с экзистенциальной данностью в мини-формате прямо на лекции. И слова Алёны звучали поддерживающе и успокаивающе. Есть запись – я ее несколько раз прослушивала, обретая все больше опор в своей непростой практике, в решимости “выражать себя даже там, где боли и отчаяния больше , чем условий для самовыражения”. Особенно мне показалось важным, что Алена говорила о совести – непривычно вспоминать о ней в гештальт-подходе, тем ценнее такие редкие моменты.

Мне повезло с процесс группой и ведущими – Светланой Синегубовой и Андреем Снрдюковым. А вот самой группе не повезло. То организаторы перепутали надписи в программе и на бейджах, то горничная унесла ключ от помещения, где мы должны были собраться. Но все это не мешало делиться впечатлениями и допроживать непрожитое.

А ещё Никбук (утащила с собой пропущенные за два года сборники МГИ), милые игрушки Марии Беликовой, магазинчик фонда Свежий ветер, винтажные броши Иры Кучеренко. И концерт Ундервуд, потому что рок жил, жив и будет жить. Должно же быть в жизни что-то надежное , как фетиш, например, ундервудовский драйв и зимняя школа в феврале.
Спасибо организаторам – каждый год нас больше, а организация все лучше.