Нельзя просто так сходить на конференцию МГИ, чтобы не унести оттуда сколько-то брошек. Предлагаю угадать, с чем на себе я пришла, а что добавилось в процессе. Разгадка в конце поста.
В общем, в прошлый вторник выбралась на первую очную конференцию после родов. Муж и няня смогли организовать все максимально безболезненно для Дважды Буреродженного. Ну насколько, конечно, что-то может быть безболезненно, когда у тебя режутся аж два зуба – оба первые в твоей жизни.
И как же я рада, что эта конференция – Антиунылая. Её организовывает команда факультута “Гештальт-терапии с детьми и семьями”. И каждый раз – это класнное разностороннее мероприятие, где встречаются разные науки, искусства, а иногда даже и вовсе духовные и шаманские практики. И вот – были сны в гештальт-терапии.
Жаль, что я не слышала речь Наташи Кедровой о снах, влетела посреди рассказа Дениса Новикова о разных традициях толкования снов и использования их в медицинских целях. У Дениса я училась, но слушать его и смотреть, как Денис работает, могу бесконечно долго. Совсем иной подход, чем у меня, но родной, процессуальный, немного харнеро-минделовский, немного наранхианский.
Про медицинский подход к снам рассказывала Елена Корабельникова, которую я знала по текстам, написанным совместно с профессором Вейном. Ещё в университете, когда разделяла свою любовь к исследованиям сна с моей мамой. Эх, у медиков свой подход, четкий и структурный. И даже то, что я в своей практике назову кошмаром, не всегда окажется кошмаром для невролога или психиатра. (И это не потому, что мне милые сны снятся, не то, что им – с их-то клиническим опытом). А вот феноменологически гуманистический подход и уважение к образам кошмара у нас общее.
Круглый стол “Как мы видим сновидения” прямо захватывающий. Обсуждали вопросы про работу со снами в гештальт-терапии, юнгианском анализе, психоанализе (в т.ч. кляйнеанском), в работе с детьми и в шаманизме. Увы, полностью близкого мне по духу ответа, я не встретила. Потому что на вопрос “Как мы видим сновидения” я отвечаю: “Никак”. Сновидение то, с которым мы имеем дело в рассказе клиента и далее в психодраматической инсценировке или иной форме работы со сном, – феномен бодрствующего сознания, пытающегося связать ощущения и состояния времени, проведенного во сне, с окружающей его реальностью. В этом смысле в психотерапии работа со сновидениями может быть супер продуктивна для диссоциированных и расщепленных клиентов и, как ни странно, для клиентов, переживающих любую форму изоляции. И тут проходит четкая граница с шаманизмом. Потому что даже если психотерапевту снится клиент, а клиенту – психотерапевт – феномены их бодрствующих сознаний, хотя для красоты словца можно называть это совместными сновИдением.
Побывала на простой и классной мастерской у Аллы Хван, где была работа не со снами, а с мечтами. Но зато классная – я решилась помечтать и даже чуть-чуть отнестись к своим мечтам серьезно, но не уныло :Р
А у Иры Елисеевой творилось настоящее мастерство в кругу с гаданием на поле бессознательном общением посредством снов. И это было чудесно.
Забавно обнаруживать себя той самой женщиной в декрете, которой обещала себе не быть. И вот я выбралась на конференцию. Задала по вопросу на всех лекциях, где побывала. Ни одной мастерской не пропустила. И даже провеля с Аллой процесс-группу. Жаль не осталась на театрализованное представление, но моя карета грудь рисковала превратиться в тыкву, поэтому я попрощалась с администратором-Ганешей и поехала домой.
Ну и разгадка про брошки. Селфи сонной меня с открытия конференции.
Сирин и Алконост (хотя мне кажется, что оба алконосты) Оксаны Копыловой и Надежды Николаевной Коллеговой завелись у меня на конференции. И еще маленькая Царевна Лягушка и большой обнимательный лягух – но это уже другая история. А так – попрощалась с Ганешей-Администратором и побежала к мужу и малышу.
© 2024, Татьяна Лапшина. Все права защищены. Распространение материалов возможно и приветствуется с указанием ссылки. Для модификации и коммерческого использования, свяжитесь с автором
