Tag Archives: фотоЯ

Пятница

Есть как минимум два страха смерти.

Один – с которым имеешь дело, когда ты или кто-то рядом едва не умер. Не для красного слова, а реально по-честноку. О котором пишут в книжках по работе с шоковой травмой. Когда какие-то части древнего мозга решили, что всё: бежать, прикинуться мертвым или бороться, не на жизнь, но на смерть. А когда и если угроза уже миновала, в силу вступает память, которая незаметно тебя направляет: туда не ходи, там смерть – бежать, прикинуться мертвым или биться, но до конца. В таком страхе смерти, как в амфоре, запечатаны замирание, ужас и ярость, древние, как сам наш вид. Он обдает волнами холода, волнами жара, крепким биохимическим пуншем, человека делая обезьяной. Много силы и телесной мудрости – тысячелетия страх охранял нашу жизнь.

Второй – с которым имеешь дело, когда угодно и где угодно, когда поминаешь смерть. Для красного слова или реально по-честноку. О котором пишут в книжках по экзистенциальной психологии, о тревоге и даже в навыках для весьма эффективных людей. Он бесконечно разнообразен. В нем объем непрожитого горя, когда-то отложенного на потом. Все незажившие и воспаленные шрамы от неловко порвавшихся связей. И что-такое про детей или даже внуков: желание хотя бы глазком посмотреть, как они начнут говорить, будут ползать, ходить, пойдут в школу, будут любить и расставаться и… когда-то умрут. И вина – оставить до срока тех, кого приручил. И злость – на тех, кто оставил. А ещё тоска по жизни, которая могла бы быть, но отчего-то не случилась или никак не случается, если живешь чужую жизнь или сквозь обстоятельства, которые вечно не на твоей стороне. И даже если свою, то страстное желание успеть и закончить что-то, что по-настоящему важно. И оно ничуть не менее важно, чем дети и те, кого ты приручил, а для кого-то важнее и единственное, что важно. И стыд, умереть вот так, не совершив. А ещё проигранный спор с ограничениями – нежелание их уплотнения, старости, дряхлости, болезни, боли и зависимости – было бы лучше без них или хотя бы поменьше. Страх умирать долго, мучительно, теряя разум и ничего не мочь. Страх от того, что невозможно проконтролировать тот момент, когда уже всё. И кто-то выберет свой последний контроль.
Он много моложе первого, этот страх. И кто-то скажет, что обезьяну делает человеком, побуждая создать искусство, религию и практики ЗОЖ.

Есть как минимум два страха смерти. Я не знаю, который из них для кого страшнее. И как такое вообще можно измерить. Знаю только, что каждый из них приходит помочь, а значит его можно прожить и двигаться дальше без страха, пока не встретишься снова. И тогда его можно прожить, и двигаться дальше. С ним или без можно двигаться дальше. И это про жизнь.

Поговори с усталостью

Думаю, что усталость сильно недооценена в нашей культуре. Нет к ней должного уважения. Усталость – то, что должно быть каким-то образом устранено. Заглянула в фейсбук и ЖЖ и обнаружила множество рецептов, как избежать осенней усталости. Ясное дело: у детей и студентов началась учеба, у их родителей тоже. Последним надо сделать еще какой-нибудь рывок над проектом. И новый год не за горами и надо срочно реализовать все свои планы на год. А тут еще этот холод снаружи и внутри, и даже дождик.
Как хорошо, что интернет предлагает множество рабочих способов избежать усталости: от пробежки до йоги, от набора витаминов до солярия. Если вы много устаете, нужно сменить диету или отправиться на ретрит. Аффирмации тоже наверняка помогут. Еще есть классификации видов усталости с рецептами того, как с ними справиться. Главное, не перепутать одно с другим. Замечательные лозунги: “эффективен тот, кто отдыхает прежде, чем наступит усталость” от авторов “расстаться до того, как успел привязаться”. “Справиться с усталостью” и “быть в ресурсе” – чудесные лозунги начала осени.
На месте усталости, я бы чувствовала себя отверженной и, может быть, даже обиделась. Я бы удалилась в чертоги усталости в каком-нибудь подвале живописного города и мрачно смотрела на мир неутомимых людей. В нем люди делали бы все самое лучшее, не останавливаясь. Худшее, наверное, тоже, но зачем, когда можно делать хорошее. В этом мире родители не бывают раздражительными от перегруза детьми, вечно приветливы и успевают все-все на свете. А дети круглые сутки без перерыва на сон счастливы их присутствию. Пока не станут достаточно взрослыми, чтобы стремительно менять мир к лучшему. Продажи кофе и чая бы сильно сократились, потому что зачем кофеин, если нет усталости. Мир людей – пылающих факелов энергии. Наверное, из моего подвала мне бы даже понравилось.
А потом туда бы заглянул растерянный человек. Наверное прочитал в каких-нибудь старых книжках или услышал слухи. Он бы спросил: кто ты и зачем в нашей жизни? Какая ты, наша усталость? Тягучая и вязкая как зефир или вата? Тяжелая и весомая, как одеяло для беспокойных детей? Требовательная и неизбежная? И тогда для этого человека усталость сделала бы то, что делает для всех нас. Сначала бы она уговорила его поспать. А потом предложила бы еще поваляться, просто так. Сделала бы его на какое-то время тяжелым на подъем в прямом смысле этого слова. Она бы просила его не шевелиться лишний раз. А если захочется, то двигаться так, чтобы напрягать минимум мышц. Потом она научила бы его ценить вложенные усилия. Внимательно подходить к выбору каждого дела. Она сказала бы ему, просить о помощи и заботе, когда это нужно. И позволила бы побыть бесполезным и ненужным, но не одиноким. Хотя бы чуть-чуть. Ну а уже потом спросила бы, чего он хочет? И если ему захочется на пробежку или йоги, отпустила бы его с миром до следующей встречи.
Так бы сделала я, если бы была усталостью. Собственной усталостью. Ваша, наверное, поступила бы как-нибудь иначе. Спросите у нее как-нибудь, интересно же!

Слушать тишину


Это очень важная дверь – дверь в тишину. Открываешь её – и оказываешься внутри Николиного уха. Его придумали Влад Савинкин и Владимир Кузьмин. Стоит Николино ухо к деревне задом , а к реке – раковиной. Поэтому если сидеть внутри на удобной деревянной лавочке , деревни почти не слышно. Тишины, правда, тоже. Не слышно. Слышно шелест листьев и травы. Пение птиц. Всплески купающихся у далекого пирса. Или это рыба? Нет ничего лишнего и разум ни с чем не спорит, не пытается фильтровать и исправлять. Спокойствие пропитывает зрителя насквозь. Continue reading

Кофейная мудрость

– Сделайте , пожалуйста так же, как в прошлый раз. Холодный апельсин безо льда и сиропа.
– Хорошо. Только в следующий раз, когда вам сделает так другой бариста не удивляйтесь.
– ?
– Мало получится. Меньше полстаканчика.
– Из-за льда?
– Из-за него тоже. Это я уж вам так готовлю. А другие – не должны и не смогут. Не ждите от других людей больше, чем они могут дать.
– Спасибо . За кофе и мудрость.

Кофейню упоминать не буду, а то вдруг бариста за щедрость влетит.

Я хочу вами любоваться

Уже весна, а я в этом году еще ничего не написала про людскую красоту. Непорядок.
В прошлый понедельник, элегантно накинув на плечи белое пальто, я возмущалась в кругу коллег. (Они поймут, да и группа терапевтическая, чем хочу, тем и возмущаюсь). “Почему вообще людей может волновать чужой внешний вид? Какой они полноты-худобы, во что они одеты?” Когда пыл возмущения улегся, я решила, что вопрос не риторический и на него интересно ответить. Хотя бы про себя. И я вспомнила времена, когда меня что-то такое волновало и я могла писать пост в ЖЖ, о пузиках, свисающих над джинсами с заниженной талией. Конечно, то, что я обнаружила, вряд ли можно перенести на всех людей, но вдруг кому-то пригодится.
А обнаружила я себя в подростковом возрасте, свой дефицит эстетических впечатлений и огромную жажду любоваться. Не помню, когда мне наскучили альбомы с импрессионистами и палехской росписью, коллекция марок и календариков, и захотелось любоваться людьми. В этом не было ничего от спокойного буддийского любования. Я нуждалась в том, чтобы переживать щемящее чувство прекрасного, разглядывая что-то или кого-то. Причем между что-то или кого-то особой разницы не было. И было почти мучительно, когда я рассматривала кого-то, но что-то выбивалось и не давало почувствовать красоту. Я хотела любоваться людьми, а некоторые из них мне совсем не помогали. Фрустрация и боль, боль и фрустрация.
Сегодня я замечаю за собой, что жажда не прошла. Я до сих пор хочу любоваться людьми. Да, я хочу вами любоваться. Это чуть более мягкое послание, чем: “Сходи в качалку”. Но все еще очень требовательное. Зато из него есть два важных следствия.
Лишь я ответственна за удовлетворение моей жажды любования. Другие люди тут ни при чем. Здорово, когда человек соответствует моим ожиданиям прекрасного, но если нет – этому невозможно помочь и в этом никто не виноват.
Кроме того, моя ответственность в том, чтобы развивать свое чувство прекрасного и учиться любоваться тем, что есть вокруг. Здорово, когда люди разделяют эту мою ценность, но если нет – этому невозможно помочь и в этом никто не виноват.
Я хочу любоваться людьми. Такие дела.
А вы?

Лабиринт эмоций. Приглашение №5


Пришла зима и мы продолжаем набирать онлайн группу по поддержанию эмоциональной осознанности. Только начнем ее, в связи с рядом обстоятельств, не осенью, а в январе. Нам с Ирой хочется получше подготовиться и собрать группу людей, с разным опытом в отношении своих эмоций.
Авторы тренингов эмоционального интеллекта много пишут про то, как хорош эмоциональный интеллект. Люди, которые хорошо разбираются в своих чувствах, показывают лучшие результаты в творческих профессиях и работе, связанной с людьми; у них проще с мотивацией; реже развиваются тревожные расстройства и депрессии; им легче заводить и поддерживать теплые межличностные отношения и пр. Но если разбираться в своих эмоциях так здорово, почему до сих пор есть тренеры эмоционального интеллекта, сфокусированные на эмоциях подходы в психотерапии и пр.? Как так выходит, что такая классная способность не развивается в процессе жизни?
Все начинается с детства. В первые месяцы мы вообще не очень разбираем, что происходит. С нами или вокруг. И мама работает для ребенка отражением и обозначателем состояний. Угадывает, когда ребенку холодно, когда голодно, когда мокро. Она начинает различать, когда ребенок радуется, когда злится, когда пугается, как-то реагирует. То, насколько хорошо маме это удается, зависит от того, как хорошо она разбирается в своих чувствах, сколько их названий знает, а также позволяет ли ей материнская тревога хоть какие-то чувства различать. Если мама, например, не отличает страх от злости или вовсе злости не понимает, то и у ребенка будет мало шансов научиться злость опознавать. Постепенно к маминой работе присоединяются другие взрослые. Со своими способностями и сложностями в опознавании и принятии чувства.
И вот мы постепенно взрослеем со своим словарем эмоций и распознавалкой, воспитанной по образу и подобию взрослых вокруг нас. И дальше, например, мама ведет ребенка к доктору сделать прививку. И ребенок говорит: “Боюсь, не хочу!”, – или просто плачет и конючит. Маме больно на это смотреть, или стыдно перед другими мамами в очереди, или вовсе мало времени и сил. И тогда она говорит: “Ничего тут страшного нет, чего ж тут бояться!” Если бы мне так кто-то сказал, я бы ответила: “Как это чего бояться?! Больно же будет, я не люблю боль. Вот и дрожу, потею, сердце колотится. И избежать этого хочется. Я все равно пойду, вот только чуть-чуть успокоюсь”. Я так могу сказать, потому что я взрослая и гештальт-терапевт. А для ребенка мама или другой заботящийся взрослый – эталон обращения со своим состоянием. Поэтому он перестает доверять своему “дрожу и сердце колотится”. Так постепенно выстраивается стенка между человеком и его состоянием.
Это не беда, если мы чему-то не научились дома. Поможет детский сад и школа. Там подтянут и рисование, и чтение, и физру. Только вот не все детские сады и школы имеют программы, которые помогут догнать эмоциональный интеллект. А вот поддерживать стенку между маленьким человеком и его состоянием многие любят. Например, если любопытно, то вопрос можно задать только в нужный момент и обязательно умный, а иначе будут ругаться. Так и учимся не бояться, не любопытствовать, не радоваться, не печалиться и так далее.
К счастью, развитие на школе не заканчивается. Ну или по крайней мере, взрослые могут выбирать, что, как и когда у себя развивать. Поэтому, если вы узнали в ком-то из описанных детей себя или вам просто любопытно, как там эти чувства в вас устроены, записывайтесь к нам с Ирой на серию вебинаров “Лабиринт эмоций”.
С 21 января по 22 апреля по четвергам в зуме с 19 до 21.50 по московскому времени.

Контакты: Татьяна Лапшина +7(916)718-54-06
Ирина Желанова +7(905)588-48-86

Как обустроить рабочее место для работы с психологом онлайн

Для того, чтобы работа с психологом онлайн была эффективной и безопасной, необходимо тщательно подготовить себе место и время для встреч. Важно создать условия насколько возможно приближенные к условиям работы в кабинете. Закрытая дверь кабинета помогает поддерживать безопасность и сохранить конфиденциальность. В кабинете психолог и клиент не только слышат друг друга, но также видят, откликаются на изменения выражения лица и позы. Во многом такие бессознательные и осознанные отклики создают ткань взаимопонимания, которое так важно в психологической работе. Поэтому, для того, чтобы получить максимум пользы от онлайн консультации вам потребуется: Continue reading

Телесное присутствие онлайн

Вот и уменя впервые случился опыт участия в семинаре иностранного тренера онлайн и с переводчиком. Я про небольшой онлайн класс у Арие Бурштейна. Всего три встречи, про телесное пристутсвие онлайн. Помню, на очном семинаре прошлой осенью, Арие задавали вопрос про то, как он относится к работе онлайн, и он ответил, что слишком мало работает онлайн, чтобы дать ответ. Но мир меняется и мы живем в нем так, как выходит, а выходит наилучшим из возможных образом. И вот я на классе у Арие на этот раз онлайн. Передо мной окошки зума. И я снова удивляюсь тому, как рядом с Арие легко сознание переключается на телесные ощущения. От этого проживание становится более наполненным и объемным. В чем секрет?

Сегодня мы говорили об ограничения и лайфхаках bodymind в работе онлайн. В том числе про эффект усталости, который замечают многие психотерапевты, у которых сейчас увеличилось количество сессий по видео-связи. Лайфхак Арие – оставаться с тем, что есть в сессии, а не нырять в то, что отсутствует и чего не хватает. Опираться на то, что я воспринимаю, не достраивая, не пытаясь удержать то, что невозможно даже заметить, потому что оно не влезло в окошко зума. Так просто и по-гештальтистски. И так сложно в реализации. Особенно для таких контролфриков, как я.

А еще про то, как поддерживать в работе интеграцию. Например, как переживать одновременно удовольствие и боль, не отказываясь ни от того, ни от другого, раз уж они возникли в настоящем моменте. (И это не про мазохизм). Еще сложнее – как объединять работу со смыслами и телесным осознаванием. Я привыкла слышать о последовательности работы с телесным переживанием и смыслом, когда внимание скользит между одним и другим, продвигаясь по циклу контакта. Но Арие умеет что-то такое, что телесность не исчезает в момент осмысления, а смысл не растворяет телесность. Пока что это похоже на бытовую магию.

Арие сравнивает встречи в зум, со встречами соседей по дому на своих балкончиках. Это напоминает мне видео с начала пандемии, с итальянцами, поющими из окон, и немцами, делающими зарядку вместе на балконах. Этот образ надолго задержится в моем сердце. Как мы можем быть вместе, когда все говорит, что не можем или можем, но с угрозой своей жизни. Все больше склоняюсь к тому, что в онлайн работе возможно практически все. Нет, мы не можем физически прикоснуться друг к другу. Но мы можем создавать опыт прикосновения и затронутости.

Изоляционнные полярности

Я думаю про изоляцию как ответ на угрозу здоровью и жизни моих близких. И, вероятно, всего человечества, или пожилой и пораженной хроническими болезнями его части. Изоляция – спасение от инфицирования. Тогда по одну сторону изоляция-высокая социальная ответственность, по другую – беспечность и безответственность.
Я думаю про изоляцию как угрозу моему благосостоянию и благосостоянию моей семьи, друзей и других людей. Прячась по домам, мы рискуем затянуть эпидемию дольше, чем она могла бы продлиться, если позволить ей разгуляться. Было бы хорошо, чтобы большинство людей из нас, особенно молодых и здоровых, переболели. Отрастили популяционный иммунитет, не дожидаясь вакцины. Тогда по одну сторону изоляция-трусость, а по другую – благородство и самопожертвование.
Я думаю про изоляцию как противоположность слиянию. Сладкому единству и единению в общем пространстве чувств и идей. Когда не ясно, где заканчивается моя психика и начинается психика другого, других, толпы. Когда не остается никакого я, зато есть мы. Вместе. Просто так или во имя чего-то. Изолируясь от тех, кто гуляет по паркам и едет на работу, я демонстрирую отдельность и, может быть, даже высокомерие. Тогда по одну сторону изоляция-автономия, а по другую – стадность.
Я думаю про изоляцию как противоположность принадлежности и причастности. Можем ли мы быть вместе и откликаться друг другу, когда оказываемся на большом расстоянии друг от друга? Не всегда это выходит. Является ли общением, является ли близостью, та форма контакта, когда мы не разделяем воздух друг с другом? Не для всех. И какие-то связи становятся слабее и тоньше. Я печалюсь про людей, которые раньше были рядом, с кем я чувствовала себя в одной лодке. А теперь уже нет. И тогда по одну сторону изоляция-разобщенность, а по другую – связность.
Я думаю про изоляцию как повод протянуть виртуальную ниточку к людям, которые раньше были недостижимы. Вспоминаю день рождения мужа, когда собрались в одном окошке зума люди, которые не собирались вместе в таком составе лет пятнадцать. Радуюсь, наблюдая все больше международных команд, которые вдруг рождаются прямо посреди коронакризиса. Удивляюсь тому, как многие люди, совершенно чужие или едва знакомые, откликаются на мою беду и помогают. Раньше так не было. И тогда по одну сторону изоляция-связность, а по другую – разобщенность.
Я думаю про изоляцию как отключение от привычных социальных связей и привычек. Они как ниточки-тропинки пропитывают всю жизнь. Знакомые и успокаивающие. Не всегда удобные, правда. Но кто-то придумал срезать угол именно тут, примял тропу, и вот я иду след в след и за мною такие же люди. Тогда по одну сторону изоляция-независимость, а по другую – социализация.
Я думаю про изоляцию как возможность закрыть окна и двери. И даже отключить на подольше фейсбук. И остаться дома с теми, кто дорог. В отношениях, которые сейчас только для нас. Без чужих слов и глаз. И тогда по одну сторону изоляция-интимность, а по другую – открытость и прозрачность.
Я думаю про изоляцию как отчуждение от природы. Как продолжение многовекового процесса урбанизации, цифровизации и прочих не слишком-то приятных и полезных “ций”. Тогда по одну сторону изоляция от природы, по другую – единение с природой.
И при этом я думаю про изоляцию как обнаружение своей природы. И подглядываю с завистью за друзьями в загородных домах, кому природа стала много ближе. И тогда по одну сторону изоляция, а по другую – поглощенность мегаполисом и отчуждение от природы.
Я думаю про изоляцию как про подчинение пожеланию ВОЗ или сильным мира сего, их прихотям и недальновидным замыслам. У меня вечная проблема с авторитетами. Ужасно не люблю подчиняться! И тогда по одну сторону изоляция-покорность, а по другую – протест.
Я думаю про изоляцию как насилие. Как игнорируются мои чувства, потребности и желания. Как государству плевать на мою жизнь, карьеру, благосостояние, зато важно реализовывать власть ради власти. Как мне потихоньку сужают коридор возможностей и лишают меня выбора. И тогда по одну сторону изоляция-принуждение, а по другую – свобода.
Ну а когда я думаю про само-изоляцию как меру, которую я выбираю или не выбирая для себя. Как меру, имеющую разные доводы большей или меньше рациональности “за” и “против”. Тогда ни одно из противопоставлений выше не кажется мне более весомым или обоснованным. При определенном стечении обстоятельств, за каждую из полярностей могла бы вписаться в холивар. Но сегодня не буду. Потому что полярности определяются контекстом, а не сутью вещей как таковой.
#яостаюсьдома

Про онлайн психотерапию, записки близорукого гештальт-терапевта

Месяц существую в условиях самоизоляции. Продолжаю работать. Онлайн. И наблюдаю за собой интересное. Особенно про группы.
На самом деле я начала проводить сессии по скайпу года три назад. В том числе с клиентами, которых я никогда не видела очно. При этом я рассматривала историю со скайп как меньшее из зол для клиента: если нет в доступе психотерапевта, говорящего на твоем языке, или если нет свободы в передвижении, то лучше скайп, чем ничего. Год назад я побывала на вебинаре Андрея Юдина про психотерапию по скайп. Несмотря на то, что Андрей довольно скромно оценивал возможности такой работы, я изменила свою позицию в отношении онлайнтерапии в лучшую сторону. Когда я говорю “терапия онлайн” или “онлайнтерапия” я имею в виду работу по видео и со звуком. Случилось это благодаря тому, что я переоборудовала свое рабочее место: завела дополнительный свет, поменяла наушники и стала разговаривать с клиентами про то, как подготовить свое место для работы со мной. Я благодарна клиентам, которые согласились ради этого докупать технику или делать перестановку в комнате. С тех пор мои работы онлайн стали не просто глубже, они стал вчасто глубже, чем встречи в реальной жизни.
Дело в том, что в онлайн сессиях индивидуально с клиентами и особенно на группах я получаю много больше информации об эмоциональном состоянии клиентов, участников групп и коллег в супервизии, чем обычно. Я наконец-то вижу лица. У меня небольшая близорукость, слегка астигматизм и я ношу очки с неполной коррекцией, как рекомендуют окулисты. Это означает, что расстояние, с которого я вижу тонкие изменения мимики человека, – 1,5-2 метра. И это много ближе моей комфортной социальной дистанции. Я сижу дальше от своих клиентов, а уж на группе тем более. Чтобы смотреть на тех, кого я могу разглядеть слева и справа, обычно, надо сильно повернуться и потерять из виду остальных. А у тех, кто дальше левого и правого соседа, я замечаю довольно грубые изменения позы.
Когда я сижу перед своим большим монитором, я вижу не только лица и их выражения. Я вижу шеи и плечи. Иногда пульс. Изменение рисунка сосудов. Движения корпуса. Естественно, я не просто вижу тех, с кем работаю. Я откликаюсь телом на то, что вижу. Я переживаю разные чувства по этому поводу. Посольку группа в зуме собрана на одном экране, я вижу одновременно всех. Особенно тех, кто проводит сессию друг с другом. Так, как я бы никогда ее не увидела в оффлайн. Будто бы можно подойти на удобное расстояние и даже влезть между работающими, не нарушая процесса, не делая из этого дополнительную фигуру.
Такое обилие информации и чрезмерной близости вызывает у меня реакцию отстранения. Думаю, переживание отчуждения, которое я испытывала в своих первых онлайн сессиях года три назад, было связано не с самой процедурой, а с неосознанностью этой реакции. Сейчас, когда я позволяю себе отодвинуться от монитора, уменьшить окно программы или разместить свое переживание в разговоре с клиентами, когда это уместно и нужно, это переживание появляется реже и, как правило, является характеристикой контакта с конкретным человеком в конерктной сессии.
Раньше мне очень не хватало запаха. Сейчас когда я позволяю себе откликаться свободнее на то, что я вижу, мне кажется, что запах – это было бы уже слишком.
Да, в такой работе невозможно физическое прикосновение, но я и так довольно редко касаюсь клиентов.
Поначалу, когда я задумывала этот пост, я переживала стыд. Будто бы мои бонусы в работе онлайн связаны с моим физическим дефектом, а я еще и использую мировую ситуацию себе во благо. Очень неловко это признавать. Но потом я задумалась, а на каком расстоянии людии со стопроцентным зрением различают изменения мимики и микродвижения глаз. Мой минус-то не такой большой. Пока не нашла ответа. И задумалась о том, что даже если до этого человек прекрасно видел мимику другого и тонкие изменения позы, в онлайн есть дополнительная информация. Это обстановка в комнатах. Менее масочно-социальный выбор одежды клиентами. Домашние животные и домочадцы, точнее следы их присутствия. Все равно, что работать на выезде и заходить в разные пространства несколько раз в день. Как с этим избытком информации обходитесь вы? Замечаете ли желание остраниться, которое бывает у меня?
А скрин не с группы, так как конфиденциальность. А с вечера поэзии с коллегами. Они разрешили скрин выкладывать. За что им спасибо.