Tag Archives: послепрактика

Б


Так тяжело отпустить надежду на идеальное родительство. На такую маму, чтобы удовлетворял все потребности или хотя бы не творила всей той фигни, что уже со мною сотворили. И если даже в терапии удается отчаяться биться с собственной матерью, то можно хотя самой/му стать идеальной/ым для своих детей, партнёров, клиентов.
А потом выясняется , что если бы не эта фигня, то не понятно, кем бы мы были. Не было бы оставленности и изоляции- не родилось бы фантазии, чувства ритма и рифмы. Не было бы непостоянства и перепадов настроения – не отросло бы межличностного интеллекта. Если бы мама не говорила, ты страшненький/ая, не нужно было бы становиться настолько умными. Если бы, наоборот, не держат за дурочку/дурачка, не нужно становиться ласковыми и красивыми. Потому что зачем? Если бы не болезни и хрупкость, как бы мы научились любить, помня о смерти?
Как-то иначе без всех этих гиперкомпенсаций, было бы лучше? Не известно. Никто из нас не знает того, другого человека, который не претерпевал.
В этой точке становится легче. И даже можно почувствовать благодарность своим неидеальным родителям. “Спасибо. Наелась. Больше не надо”. Так много легче. Но желания общаться с родителями, если они продолжают творить фигню, не появляется. Такая она, благодарность.

Зимний постконтакт


Календарная зима закончилась, и друзья в ленте уже зовут весну. Те, кто в наших широтах. Скоро астрономическая весна. И я оказываюсь в некотором безвремении. Мне кажется, это классной метафорой постконтакта. То есть той фазой жизни и деятельности, когда действие совершено и мы определяем, что вышло. Удалось ли достичь цели? И насколько? Удветворены ли наши потребности? И кто мы после после этого? Затем будет внутренняя тишина и новый зуд желания подтолкнет вперед в преконтакт: что со мною сейчас? К чему меня тянет? Чего захочется?
Люблю наш климат за эти долгие переходы, которые располагают к долгому пре- и пост-. Без достаточного пре- вечно бросаешься что-то делать, не разобравшись, чего хочется на самом деле. Без достаточного пост- – не можешь вовремя остановиться и насытиться. И то, и то ведёт к неудовлетворенности миром и незнанию себя.
Вот зима проходит. Какая я теперь? Все ли получилось, что хотелось? Что не получилось? И как все это характеризует меня, как человека? Как проявляет мои способности, ценности и смыслы?

“Особенности диагностики контакта в гештальт-терапии онлайн”

С удовольствием вспоминаю нашу с Ирой Варвариной мастерскую на зимней школе. Мне кажется на онлайн-терапию, если ей заниматься, можно иметь две крайние точки зрения:
– там всё то же самое,
– это что-то совсем другое, прямо другая планета (или не психотерапия?), –
или более умеренная посередине. Конечно, работа онлайн отличается и требует дополнительных компетенций.
Описывая сложности при переходе к работе онлайн, многие психологи говорят о внезапном дефиците информации и мало кто вспоминает об избытке и дополнительной информации. Частично про это мы и работали. Ведь то, как человек устанавливает устройство, как использует кадр, как движется – все это может даже более явно проверять особенности отношения его с другими людьми. Чтобы прочувствовать это на себе – мы предложили участником поиграть в клеинтов и терапевтов. И собрали на основе наших собственных кейсов и кейсов наших супервизантов очень крайние проявления клиентов. Вот ссылка на нашу раздатку. Играли прямо с телефонами, но сидя друг напротив друга. И то ли мы с инструкцией накосячили, то ли действительно даже очень опытным онлайнерам сложно удерживать феномонологический фокус на построении картинки. Проявляется это либо в полном игнорировании при концептуализации клиента особенностей его предъявления в кадре, либо в преждевременных интерпретациях стоящих за поведением чувств и мотивов. Ещё сложнее отслеживать собственные ответные тенденции в обращении с кадром.
Не поэтому ли мне иногда хочется все зарегулировать в контракте? Вот чтобы прямо так клиент сидел, как на картинках из салона эргономической мебели. Потому что мало устойчивости и навыка в том, как обрабатывать курьезы и крайние варианты присутствия. Хотя, конечно, для чистоты интерпретации, что-то можно считать отклонением от нормы только когда норма как-то обозначена, например, в правилах.
В общем, и повеселились, и материалов для исследований и размышлений дальнейших подсобрали, и диагностические опоры расширили.

На смерть надежды


Многие говорят про смерть или даже убийство надежды. Давайте и я скажу.
Посторонние люди могут убить живое существо, разрушить или отобрать имущество, но не могут ничего этого сделать с чужой надеждой. Надежда каждого из нас – результат работы души по поиску опор в мире. Опоры разрушаются, конкретные надежды не оправдываются, но способность их обнаруживать и на них опираться – никуда не девается. Работа человеческой души – не только создавать надежды, но и постоянно калибровать их, проверять на реалистичность и прочность. Отбрасывать не подходящие, погоревав над ними, и собирать откуда-то новые.
Другое дело, что когда надежда была очень дорогой и важной, от её потери бывает так больно, что можно отчаяться надеяться. Другое дело, когда я наблюдаю, как смело человек действует из собственных надежд, а затем попадает в тюрьму и погибает, можно испугаться надеяться. Тогда мы сами отказываемся от надежды, сажая её на голодный паёк завышенных требований к опорам. Да, наша надежда может сильно пострадать, возможно, даже умереть. Но не от чужих рук, а от наших собственных.
Давайте не будем впадать в генерализацию. Если так больно от потери надежды, то с какой именно надеждой вы прощаетесь? На что вы надеялись? На что опирались? Теперь, когда этого больше нет, дайте время своему горю и благодарности к потерянной надежде за то, что она делала возможным для вас.
Возможно ли это теперь иначе, без той надежды? Или может сейчас возможно сфокусироваться на чем-то ином? На задачах и надеждах попроще? На том, в чем я могу помочь себе и кому-то ещё без той, прежней надежды? И тогда какие иные / малые надежды помогут мне в этом пути?

Картинка такая странная, потому что прощаюсь сегодня с тетрадочкой для записей по клиентам. Кажется, я надеялась, что она, такая чудесная, будет служить мне вечно. Но нет.

Про день сурка

Классная метафра получилась у Дэнни Рубина и Гарольда Рамиса. “День сурка,” – говорим мы, когда каждый день повторяется одно и то же, лишая нас связи с собственными потребностями – зачем желать и страдать, когда делаешь-делаешь, а результата или хотя бы облегчения нет?! Но переживать неприятное в “дне сурка” мучительно. От этого хочется что-то менять, совершать выборы, пересматривать цели, от чего-то отказываться, за что-то браться без гарантии успеха. Простой прямой путь из “дня сурка” сопряжен с рисками и потерями. Вот выбираю писать сейчас эту заметку и безнадежно упускаю световой день за окном. А выбери погулять, мысль бы упустила и не было бы заметки. Ах как было бы здорово, если бы можно было ничего не выбирать и опробовать все возможности по очереди. Прямо как у Фила Коннорса, да? Чтобы вечный “день сурка”.
Так и живём. Либо выбор и боль прощания с нереализованными альтернативами. Либо вечный “день сурка”.

Гуссерля взгляд грибной


Поговорим о грибах и феноменологической психопрактике? Но не в том смысле, что вы подумали.
Работа психолога в гештальт-подходе похожа на тихую охоту. Она требует развития взгляда грибника: когда все увиденное одинаково важно, когда замеченное важнее названного и тем более объяснённого.
Бесполезно и утомительно искать грибы, заглядывая под каждый листочек и обшаривая каждый ствол дерева в лесу. Чтобы начать видеть интересующие тебя плодовые тела, сначала нужно встретить парочку опытных экземпляров. Хоть случайно, хоть при помощи местных грибников-старожилов. Тогда в мозгу начинает складываться нервная модель стимула – эталон образа гриба на фоне листочков, хвои, почвы и других световых бликов. На уровне психики это переживается как смутное предчувствие. То, что остановит взгляд, скользящий по ландшафту, в нужный момент. Тогда гриб будто выскочит из фона или же восприятие выделит его особенно ясно – оба объяснения верны и бесполезны одновременно. Тот же принцип работает, когда учишься выискивать четырехлистники на полянке клевера. Поиск без поиска. Скользишь взглядом по поляне, никуда не торопишься, прислушиваешься к собственным ощущениям.
Конечно, будут ложные срабатывания. Кто из грибников хоть раз не принимал желтый лист березы за проблеск лисички? А лосиные какашки за черный груздь? Да и переплетения обыкновенных клеверных листьев под ногами встречаются чаще, чем настоящие четырёхлистники. “Вот жеж!” – кричит разочарованно сознание, фиксируя ошибку. Это важная реакция – через нее корректируется четкость узнавания образов. Важно воспринять её в контексте общей задачи, не генерализируя преждевременно ни на место (плохой лес, пойду в другой), ни на занятие (грибы это не моё). Просто это не гриб или не тот гриб – идём дальше. То же самое касается “Вот жеж!” иного толка – когда желанный гриб перед тобой. Всплеск эмоций помогает настроиться нервной модели стимула. Только и всего. Решать, грибное ли это место и какой ты грибник, – будешь потом и совсем другими частями психики.
Так и с клиент(к)ами. Каждая история – новая лесная поляна с расставленными цветовыми акцентами и бликами света. Важно слушать её внимательно и немного поверхностно, не останавливаясь преждевременно ни на одной детали. Позволить вниманию течь свободно до первого инсайта: встреченного случайно или при активном участии клиента/ки. А затем дать мозгу делать свое дело: слушать историю и свои предчувствия, проверять их, встречать выступающие из фона грибы и листочки и переживать уважительно “Вот жеж!” обоего ода.

Резинкой по носу, или как себе испортить отпуск


У вас бывает такое, когда в отпуске устаешь больше, чем на работе? Причин у этого может быть множество, но у меня есть моя любимая. Я называю её «резинкой по носу».
Бывают люди, которые любят множество разнообразных занятий, но в рабочее время вынужденно отодвигают их на задний план. Внутри таких людей постепенно натягивается резинка отложенных удовольствий. Они могут утешать себя: «Вот будет время и тогда я дорисую картину, встречусь со всеми друзьями, покатаюсь на велике, потанцую милонги, схожу в театры и на выставки, погуляю во всех любимых парках…» .Могут закидывать все любимое и важное в календарь на выходные недели. Это позволяет в моменте не переживать мучительную разлуку с любимым делом. Или переживать, но иметь утешение.
И вот наступает час икс и резинка, натянутая на последний рабочий день, слетает и со всей дури ударяет по человеку предвосхищением исполнения желаний. Иногда уже в последние дни перед отпуском возникает тревога, всё ли осуществится. Приятная как пузырьки в игристом. Или мучительная как вязкая ириска. В час икс вся потенциальная энергия желаний высвобождается. На волне перевозбуждения кажется, что на всё хватает сил. Это похоже на встречу моногамных любовников после длительной разлуки. Как долго они не могли прикоснуться друг к другу! Сколько раз прокручивали в голове первое мгновение встречи! Жадность до ласки доведена до предела. Страсть выливается в долгое соитие до полного изнеможения и посткоитальной боли.
И вот человек посещает все выставки на велосипеде с платьем для театра и танго-туфлями в рюкзаке до полного изнеможения. Тогда наваливается вся усталость, которую не удавалось заметить, потому что так хотелось осуществить все задуманное. Отпуск подходит к концу. Завтра на работу.
Бывает иначе. Когда от частых натяжений резинка деформируется и проседает. Желания “перегорают”, не дождавшись своего часа. И человек застает себя в первый день отпуска в растерянности: а чего же именно я хочу? Нет тревоги и предвкушения. Никакие страсти не мучат. Парадокс в том, что таким образом даже лучше отдыхается. Другое дело, что такие отпуска частенько создают внутри пустоту и легко забываются. Но они крайне необходимы для того, чтобы были силы на работу. И движение мысли для творческих дел. Пустота нужна.
Редкие люди могут позволить себе роскошь такого отпуска, где первый вариант сменится вторым и тогда по-настоящему успеется всё. Кто-то даже умеет в растерянность первого дня нащупать истонченную резинку желания. Самого актуального на момент начала отпуска.
Наверное, где-то есть золотая середина. Между работой и хобби. Между страстью и опустошенностью. Вовлеченностью и отстраненностью. Наверное, можно превратить любимое дело в работу – хотя тут у меня всегда есть вопросы. А я постаралась описать, как есть. Такая вот #феноменологияобыденнойжизни. А теперь в отпуск.

2023-5

Наконец дошло!

Пятница

Есть как минимум два страха смерти.

Один – с которым имеешь дело, когда ты или кто-то рядом едва не умер. Не для красного слова, а реально по-честноку. О котором пишут в книжках по работе с шоковой травмой. Когда какие-то части древнего мозга решили, что всё: бежать, прикинуться мертвым или бороться, не на жизнь, но на смерть. А когда и если угроза уже миновала, в силу вступает память, которая незаметно тебя направляет: туда не ходи, там смерть – бежать, прикинуться мертвым или биться, но до конца. В таком страхе смерти, как в амфоре, запечатаны замирание, ужас и ярость, древние, как сам наш вид. Он обдает волнами холода, волнами жара, крепким биохимическим пуншем, человека делая обезьяной. Много силы и телесной мудрости – тысячелетия страх охранял нашу жизнь.

Второй – с которым имеешь дело, когда угодно и где угодно, когда поминаешь смерть. Для красного слова или реально по-честноку. О котором пишут в книжках по экзистенциальной психологии, о тревоге и даже в навыках для весьма эффективных людей. Он бесконечно разнообразен. В нем объем непрожитого горя, когда-то отложенного на потом. Все незажившие и воспаленные шрамы от неловко порвавшихся связей. И что-такое про детей или даже внуков: желание хотя бы глазком посмотреть, как они начнут говорить, будут ползать, ходить, пойдут в школу, будут любить и расставаться и… когда-то умрут. И вина – оставить до срока тех, кого приручил. И злость – на тех, кто оставил. А ещё тоска по жизни, которая могла бы быть, но отчего-то не случилась или никак не случается, если живешь чужую жизнь или сквозь обстоятельства, которые вечно не на твоей стороне. И даже если свою, то страстное желание успеть и закончить что-то, что по-настоящему важно. И оно ничуть не менее важно, чем дети и те, кого ты приручил, а для кого-то важнее и единственное, что важно. И стыд, умереть вот так, не совершив. А ещё проигранный спор с ограничениями – нежелание их уплотнения, старости, дряхлости, болезни, боли и зависимости – было бы лучше без них или хотя бы поменьше. Страх умирать долго, мучительно, теряя разум и ничего не мочь. Страх от того, что невозможно проконтролировать тот момент, когда уже всё. И кто-то выберет свой последний контроль.
Он много моложе первого, этот страх. И кто-то скажет, что обезьяну делает человеком, побуждая создать искусство, религию и практики ЗОЖ.

Есть как минимум два страха смерти. Я не знаю, который из них для кого страшнее. И как такое вообще можно измерить. Знаю только, что каждый из них приходит помочь, а значит его можно прожить и двигаться дальше без страха, пока не встретишься снова. И тогда его можно прожить, и двигаться дальше. С ним или без можно двигаться дальше. И это про жизнь.

Слушать тишину


Это очень важная дверь – дверь в тишину. Открываешь её – и оказываешься внутри Николиного уха. Его придумали Влад Савинкин и Владимир Кузьмин. Стоит Николино ухо к деревне задом , а к реке – раковиной. Поэтому если сидеть внутри на удобной деревянной лавочке , деревни почти не слышно. Тишины, правда, тоже. Не слышно. Слышно шелест листьев и травы. Пение птиц. Всплески купающихся у далекого пирса. Или это рыба? Нет ничего лишнего и разум ни с чем не спорит, не пытается фильтровать и исправлять. Спокойствие пропитывает зрителя насквозь. Continue reading