Достойное завершение долгой рабочей недели. Да, я не оговорилась, поскольку дипломы и конкурс научных работ на основном месте работы, то сегодня у меня продолжается 7 рабочий день, который, кажется, перетек в 8ой. И завершился он прямо-таки чудесно.
Так как я с супругом отправилась на Science Slam. Дивное мероприятие: сочетание комеди клаба и TED Talks. 10 минут ученые рассказывают о том, чем занимаются, да с таким пылом и страстью, чтобы всем слушателям было понятно. Еще отвечают на вопросы из зала, даже самые элементарные и в чем-то глупые, то есть самые ценные с точки зрения критического мышления :Р
На самом деле это не просто научнопопулярная конференция. Это соревнование. Победителя определяют децибелы аплодисментов.
Причем происходит все в ночном клубе, что придавало собранию особый шарм. “Slam” играл всеми красками смыслов.
Вне конкурса сегодня рассказывали про компьютерное моделирование новых веществ с разными свойствами. Микробиолог Андрей Шестаков в забавной метафоре разборок 90ых рассказывал про отношения организма и микробов внутри него, а также про свой космический кефир. Мне, конечно, больше было интересно про т.н. психобиотики – то есть те микроорганизмы, которые можно подселить в организм, отчего излечиваются или корректируются психические недуги вроде депрессии и генерализованного тревожного расстройства. Но про это почти что не было. Больше возникло вопросов, чем я получила ответов. Например, Андрей говорил об основном механизме работы этих пробиотиков – синтезе серотонина и его влиянии на мозг. Но для меня большой вопрос, как серотонин из кишечника может вообще в мозг попасть. Но клинические исследования на то и клинические, что эффективность есть, а причины не всегда ясны.
Нейрофизиолог Даниил Кирьянов рассказывал про brain-computer interface. Довольно скучно, если вдуматься. То ли об этом слишком много в последнее время говорят, то ли специфика подачи материала, то ли я слишком много знала.
Психолог Александр Рикель рассказывал про имплицитные тесты личности, правда, почему-то как про аналог детекции лжи, при этом ссылался на зарубежных изобретателей детектеров лжи и на имплицитные тесты со временем реакции, а вот о Лурии даже не заикнулся. Но дело-то не в Лурии, а в том, что некоторые социальные установки меряются в данном случае как некоторые константы. И тут два вопроса. 1. Применение. Ведь на самом-то деле не важно, какая у меня установка, а важно, что я делаю и не делаю в результате. Иными словами, я могу сколько угодно восторгаться маленькими девочками, но это ни о чем не говорит, пока я не пытаюсь свои восторженные фантазии с девочками удовлетворять. 2. Есть данные о влиянии на социальные установки, например, настроения или даже вовсе острой эмоциональной реакции перед проведением опроса. Например, отвращение повышает консервативность взглядов. Насколько чувствителем метод к этому или к когнитивным стилям разным – не понятно.
Астрофизик Дмитрий Насонов рассказывал про то, как рождаются миры, как это можно исследовать и как потом применять эти данные. Фантастический по красоте доклад, не смотря на то, насколько оратор волновался. И по отвлеченнности от жизни. Муж классно резюмировал: исследует дырку от бублика, которую за бубликом не видно, основываясь на многосложных теоретических допущениях.
И, наконец, Григорий Шахгильдян, то ли стекольщик, то ли химик, то ли физик, рассказывал про новый метод лечения рака. Точнее, не столько про новый, сколько про апробацию хорошего западного метода в отечественных условиях.
На самом деле интересный опыт, который рискует стать семейной традицией. Пища для ума и море эмоций. Вокруг милые люди всех возрастов и, кажется, социальных классов – не только гики и хипстеры, как можно было бы ожидать.
Но вот о чем я задумалась в финале. Больше всего у меня было вопросов к людям в тех областях, где я ничего не понимаю. Под вопросами я имею ввиду высказывания ранга “Почему небо голубое?” и “Как облака движутся?”. При этом вопросы эти не то, чтобы праздные, а, скорее, ну вот совсем наивные. Потому что я ну ничего не понимаю в спектральном анализе: прочитала в учебнике про астрономии, сдала экзамен и забыла, как страшный сон.
К людям из областей, в которых я хоть что-то соображаю, у меня были скорее замечания и прояснения, нежели, собственно, вопросы. Причем все они ставили под сомнение надежность результатов или истинность утверждений.
А теперь внимание вопрос: чем тогда вообще определяется мое отношение к научному знанию в области, где я не сильно компетентна? отношением к оратору, например? или вовсе верой? Потому что при всем желании, чтобы проверить реальность рассказанного Артемом Огановым про его метод моделирования новых веществ и их свойств, мне потребуется пара лет дополнительной подготовки по химии, чтобы просто прочитать эти статьи и понять их. В итоге, я, ламмер в химии, вынуждена доверяться научнопоплуярному пересказу. Насколько он хорош и отражает картину мира, Gods know.
В этом смысле, любая популяризация науки – это палочка о двух концах. Вроде как, популяризуя результат исследований, она должна сделать популярным стиль научного мышления, основывающегося со времен Р. Декарта на сомнении. Но при стартовом низком уровне компетенции в области заставляет опираться на архаические пласты психики: интуицию и аттитюды всяческие. В этом смысле, выданный браслетик очень метко отражает суть этого парадокса: “Trust me: I am a Scientist”, хотя должно бы быть “check me” или “try me”, если вдуматься. Последнее для слэма было бы особо хорошо.
© 2014, Татьяна Лапшина. Все права защищены. Распространение материалов возможно и приветствуется с указанием ссылки. Для модификации и коммерческого использования, свяжитесь с автором
