Два фильма о ксенофобии в фантастическом антураже

Когда я прочитала пост про Uncanny Valley у moyzhes, мне тут же стало интересно, что по этому поводу происходит в культуре и современной фантастике и как это соотносится с понятием ксенофобии. Позволю себе процитировать Мойжеса: “роботы (ну или автоматы… скажем так, самодвижущиеся машины) вызывают у нас тем больше симпатии и эмпатии, чем больше они похожи на человека – до определённого предела. Когда сходство становится почти полным, но не окончательным, симпатия резко сменяется страхом и отвращением. Гипотетически, если сходство будет продолжать расти, симпатия вернётся и даже возрастёт до полностью человеческого уровня”. C этой точки зрения шведский сериал Äkta människor выглядит прямо-таки захватывающим.
Интересно в нем прежде всего то, что для разных людей Uncanny Valley оказывается разной протяженности. Для кого-то хьюботы из сериала уже перешагнули за пределы “долины жути”, для кого-то, в частности для вдоховителей движения “Настоящие люди”, – хьюботы в самой низине. Эмоциональные факторы подстегиваются вполне объективными причинами: люди проигрывают хьюботам конкуренцию во многих сферах, частенько даже в сфере межличностного общения. При этом границы Uncanny Valley у одного и того же человека могут меняться.
Несмотря на скачок технологий, у хьюботов есть ряд отличий от людей.
1. Разум и самодетерминация. Особую интригу сериала составляет код самодетерминации, разработанный доктором Эшером. Этот код, запрограммированный на хьюботе, позволяет ему обрести свободу воли. Возможность внедрения кода Эшера в роботов ужасно пугает спецслужбы. И, очевидно, по ряду соображений для государства хьюбот со свободой воли – новая глубина Uncanny Valley.
2. Потенциально более продолжительный срок жизни. Этот момент немного спорный. С одной стороны, легальные роботы постепенно портятся и их отправляют в специальные места на переработку. С другой стороны, доктор Эшер был одержим идеей вечной жизни при помощи переселения разума в тело хьюбота, а уж он-то знал толк в роботах. В общем, хьюботы точно более прочные, сильные и выносливые: пока не села батарейка, они работаю по полной.
3. Есть отличия, заметные невооруженным взглядом, – яркие глаза и usb-порт на шее. Плюс что-то с трудом уловимое в движениях и мимике, характерное даже для хьюботов, обретших код Эшера. Это очень интересный момент, потому что я смогла на себе прочувствовать границы своего Uncanny Valley. Пока ребята с цветными глазами двигаются и говорят слегка странно, при том, что в фильме сразу обозначено: они – роботы, все окей. Но помимо них в фильме был интересный персонаж, который вызывал у меня то ли страх, то ли отвращение. Позже я поняла принчину: этот персонаж двигался и говорил как хьюбот, но при этом обозначался как человек, имел серые глаза и, в целом, вел человеческую жизнь. Чтобы не испортить интригу тем, кто решит посмотреть, не буду раскрывать карты, кто это. Потому что персонаж оказался агентом под прикрытием от роботов-детей Эшера. Отсюда можно сделать вывод – некоторое чутье и разширенные границы Uncanny Valley могут послужить надежным способом различения “свой-чужой” и обеспечения безопасности группы (как и положено страху и отвращению в биологическом мире).
Вообще, сериал оказался на удивление захватывающим, что вряд ли можно назвать характерной чертой скандинавского кино. Меня даже не остановило то, что единственный доступный на данный момент сезон переведен на русский лишь отчасти. Зато английские субтитры и национальный шведский колорит позволили мне в полной мере оценить зыбкость грани между человеком и роботом.
Мне очень понравилось, что создатели не стали форсировать сюжет и интригу, поэтому действие развивается неспешно, постепенно набирая обороты к концу фильма. То, что нужно, если хочется прочувствовать и осознать что-то в новом, не знакомом мире, прежде чем бежать и прыгать. Зрителю, пришедшему за action, в Äkta människor посмотреть будет не на что. Всего один взрыв в кадре, мало крови, почти что нет секса.

Если вернуться к теме ксенофобии, на феномене хьюботов удобнее всего наблюдать ксенофобию в чистом виде, как “негативную установку, иррациональный страх и ненависть к чужакам”*. То есть изначально было какое-то свое общество, без чужаков, а затем появляются “они”. Они, Чужие, кто бы то ни было, вызывают страх или отвращение, и частенько поляризуют само сообщество. На тех, кто разделают страх и отвращение, и на тех, кто нет.
Ещё более интересно, что происходит, когда некто был Своим давным-давно, затем потерял статус Своего, но вернулся. В “Äkta människor” – это переходный вариант между роботом и человеком. В сериале BBC “In the Flesh” – это исцеленные зомби.
Тема зомби, как он живет в современной поп-культуре, очень интересна с точки зрения определения человеком этического класса (можно ли лишать жизни мертвеца, если он был человеком, например?), вопроса ксенофобии (с одной стороны, умение отличить зараженного во многих источниках становится основой выживания, с другой сторорны исцеленные зомби появляются в “Тепле наших тел” и становятся новым полем для старой драммы “Ромео и Джульетты”) и вопроса контагиозности Чужака, который может наделить Своего каким-то свойством либо смертельно опасным, либо лишающим статуса Своего (через поляризацию общества или как-то иначе). Здесь границы становятся более зыбкими и тем ближе к реальности.
В сериале BBC зомбопокалипс выглядел довольно странно. Просто все люди, кто умер в 2009 году, восстали из могил с элементарным набором инстинктов и набросились на живых. Правительство UK (или может быть, мировое правительство?) нашло способ вернуть зомби воспоминания и восстановить их поведенческие навыки. Дабы избежать Uncanny Valley программа реабилитации использует специальные контактные линзы и мусс, придающий коже естественный цвет жизни.
С этого момента зомби больше не “зомби”, “гниляки” и пр., а люди с синдромом обратимой смерти. Их плоть по-прежнему мертва, поэтому они не могут есть и пить. Но они помнят близких, воспринимают, думают, чувствуют. Правда, их чувства и эмоции свободны от гнета тела – ведь у них нет голода, сексуального влечения, отвращения, заданных потребностями биологического организма. Только потребности социального субъекта и личности – чрезвычайно увлекательная модель, с точки зрения психологии.
Главный герой, пройдя лечение, возвращается в свой городок, где сталкивается с разгорающейся ксенофобной истерикой бывших вояк, когда-то отстоявших город от зомби. И здесь проявляется еще одна тонкая грань игры “свой-чужой”. Ведь если я убивал Чужаков, а теперь они Свои, то я – убийца Своих. Это открытие, эта боль много страшнее любой зомби-заразы.
Ксенофобия населения поддерживается мифами о зомби. Ведь жители Ланкашира смотрели те же фильмы, читали те же книги, играли в те же игры про зомби, что и мы. И они слабо отличаются от иных мифов о чужаках: они опасны, они заразны, они превратят нас или наших детей в себе подобных. Не на этих ли мифах строится гомофобия в современной России? Не на них ли стоит страх перед ВИЧинфицированными?
Первый сезон – всего три серии. И к финалу становится понятным, что “зомби” – всего лишь метафора. Главный герой – слишком мягкий и чувствительный мальчик, который когда-то был разлучен с другом за то, что подарил ему “не тот фильм” (гей ли?), переживает все то же самое, что и раньше. Зомбопокалипс не меняет человеческого сознания.

Интересно, что в обоих сериалах фантастический момент минимален. Вымысел создает чуть более безопасное пространство, чтобы подумать и прочувствовать темы, актуальные в жизни каждого.
Метафора на изобразительном плане одинакова и для хьюботов, и для зомби: будто бы кожа и глаза – это все, что делает человека человеком. И если цвет кожи и глаз отличается, с Чужаком много свободнее: проще и ненавидеть, и любить. Но стоит убрать это различие – все становится много сложнее. В мире “Во плоти” некоторые люди с синдромом обратимой смерти предпочитают принять наркотик, который возвращает их в зомби-бытие, с первобытными инстинктами и неутолимым фантомным голодом. Ксенофобия в описанных сериалах похожа на своего рода аналог такого наркотика для человечества, позволяющий отбросить сомнения и сложные выборы, и просто выживать как в старые добрые первобытные времена.

* И.С. Кон “Ксенофобия”

Update: вот, кстати, наглядная иллюстрация про глаза и Uncanny Valley из топа ЖЖ

© 2013, Татьяна Лапшина. Все права защищены. Распространение материалов возможно и приветствуется с указанием ссылки. Для модификации и коммерческого использования, свяжитесь с автором