Cмотрю и слушаю Stromae, читаю про аниму и анимус и вот о чем думаю.
Анима – архетипический, часто неосознаваемый образ женщины в чем-то общий, а в чем-то индивидуальный у всех мужчин. Анимус – соответственно, образ мужчины, но у женщин. Вот вроде бы все правильно. Пока человеку далеко до реализации самости он вроде как не пускает себя проявлять в жизнь черты анимуса или анимы соответственно полу. Но у мальчиков и девочек лет до 3 ничего такого нет. Это юнговское “не-Я”, которое казалось бы само собой разумеющееся и данное чуть ли не с рождения, слишком активно подчеркивает(поддерживает?) расщепление. По сути само расщепление это – последствие бессознательно усвоенного из культуры “можно” и “нельзя” разного для мальчиков и девочек. Или нет?
Интересно, что на группе по исследованию тени у нескольких участниц тень оказывалась подчеркнуто мужским образом, даже чрезмерно маскулинным. Возможно, теория социального конструктивизма гендера делает избыточным аниму и анимус, оставляя им место всего лишь группы теневых черт. А к гендеру они имеют отношение постольку, поскольку в культуре важно закрепить(поддержать?) те или иные черты за лицами того или иного пола.
Насколько это имеет отношение к физиологии м. и ж., определяет отбор. А уж насколько культура определяет отбор – это уже психогенетикам определять.
Чего смотрела и читала – ниже.
Анима и анимус
(A. Samuels, … A Critical Dictionary of Jungian Analysis, London, 1968)
Источник
“Интрапсихическая фигура женщины у мужчины и образ мужчины, живущий в психике женщины. Анима и анимус имеют определённые общие характеристики, хотя и проявляются по-разному. Оба являются психическими образами, каждый из них появился из архетипической фундаментальной структуры. А в качестве фундаментальных форм они лежат в основе “женственных” качеств мужчины и “мужских” качеств женщины, потому они и считаются противоположностями. Речь идёт о психических компонентах, лежащих ниже порога сознания, воздействующих из бессознательных слоёв психики; поэтому они могут служить на пользу сознания, но иногда становятся для него опасными – при одержимости (см. об этом ниже). Они проявляются как фон доминирующего психического принципа мужчины или женщины и не только, как часто утверждается, в виде психологического противовеса качеств другого пола для доминирующих мужественности или женственности. Они воздействуют как психопомпозы[1] или проводники души, и даже могут стать для человека постоянными связными; анима и анимус тесно связаны с творческими способностями и возможностями, они могут стать инструментом индивидуации.
Так как анима и анимус связаны с областью архетипов, то они изображаются во множестве коллективных форм и фигур; с одной стороны это Афродита, Афина, Елена из Тройи, Мария, Беатриче; а с другой стороны: Гермес, Аполлон, Геракл, Александр Македонский и Ромео. Проективно они притягивают наше внимание и заряженные аффектами страсти не только в качестве коллективных образов, но и как друзья и любовники, как традиционные и привычные супруги. В качестве товарищей и друзей мы их встречаем в наших снах. В качестве персонифицированных компонентов психики они связывают нас с жизнью, всё больше запутывая в ней. Полная осуществлённость и интеграция одного из этих образов требует партнёрства с другим полом. Раскрывание и познание аспектов сюцюгии[2] в отношениях между психоаналитиком и пациентом является особенно важной задачей на аналитических сеансах.
В одном из определений (GW 6), данном терминам “анима/анимус”, Юнг понимает под ними “картину души”. Несколько позднее он объясняет то, почему он дал именно такое определение, относя каждое из них к сфере Не-Я. Быть Не-Я для мужчины, скорее всего, связано с обладанием в себе чем-то женственным, тем, что из-за того, что оно является Не-Я, находится вне самого мужчины, принадлежа его душе или его духу. Анима (или соответственно, анимус) является фактором, который обнаруживается в чьей-либо жизни, априори состоя из элементов оптимизма (Launen), реактивности и импульсивности у мужчин, или умения идти навстречу другому человеку (Engagement), из убеждений и вдохновенности – у женщин. И в том, и в другом случае это фактор, который заставляет обратить внимание на то, что спонтанно и судьбоносно происходит в жизни. За анимусом, так уверяет нас Юнг, находится “архетип внесения смысла, в то время как анима представляет собой не что иное, как саму жизнь” (GW 9/I, § 66).
Эта выведенная на основании опыта концепция позволяет связать друг с другом огромное количество наблюдаемых в жизни психических феноменов, а, кроме того, в работе с психоаналитиком подвергнуть эти феномены более детальному анализу. На психоаналитических сеансах отграничивание анимы от анимуса тесно связано со стоящей вначале в центре внимания работе по осознанию тени. Первоначальные образы представляют собой полуосознанные психические комплексы, персонификации, которые автономны и во многом независимы друг от друга. И только под влиянием встречи с повседневной жизнью они получают стабильную структуру, возможность проявлять своё влияние и осознаваться. Юнг предостерегал как об опасности концептуализации всех проявлений психической жизни (в результате чего неизбежно теряется возможность учитывания анимы/анимуса в качестве животворных сил), так и об опасности другого подхода к психике, когда существование психической реальности таких внутренних фигур отрицается.
Одержимость анимой или анимусом настолько сильно изменяет личность, что на передний план выступают черты, которые обычно психологически приписываются другому полу. В любом случае вначале персона теряет индивидуальность, а затем привлекательность и ценность. Мужчина начинает всё больше покоряться аниме и принципу эроса; это приводит к беспокойству, беспорядочным сексуальным связям, повышенной раздражительности и сентиментальности – всё то, что мы можем описать под неконтролируемой эмоциональностью. Женщина, которая подчинилась воздействию анимуса и логоса, становится менеджером: упрямым, с полным отсутствием совести и стремлением стать над другими. Такие мужчина и женщина отличаются большой односторонностью. Он соблазняет что ни на есть посредственных людей и вступает в разного рода бессмысленные отношения; а она находится в плену посредственного мышления, и марширует по жизни со своим принципом убеждений, ни сколечко не учитывающим отношения с людьми.
Выражаясь на обыденном языке можно сказать, что Юнг говорит о том, что мужчины охотно воспринимают аниму, когда она выступает в романе или в виде кинозвезды. И совершенно другое дело, когда речь идёт о том, что в нашей собственной жизни начинается замечаться роль анимы.
Если бы Юнг захотел сделать соответствующее замечание об анимусе, то он мог бы сказать, что женщины до недавнего времени были излишне благосклонны и готовы позволять мужчинам сражаться за них, в тайной надежде быть освобождённой рыцарем на белом коне, ставшим победителем на поле битвы. Теперь всё изменилось. Женщины не хотят теперь занимать место подле мужчин, женщины хотят сами стать на их место, чтобы наслаждаться мужским статусом, одновременно желая в своей идентичности по-прежнему рассматривать себя женщинами. Для того, чтобы отыскать истинные причины своего авторитета, женщинам приходится учиться понимать, кто же в действительно овладел их жизнью,.
Хиллман (Hillman J. [1972] The Myth of Analysis. Evanston, Illinois; [1975] Revisioning Psychology. NY) наиболее подробно исследовал психологию анимы. Он обратил особое внимание на то, что анима персонифицирует бессознательную сферу нашей общей западной культуры и способна посредством фантазийной активности стать тем образом, который приводит нас к свободе.
Вы не найдёте актуальную работу об анимусе столь же глубоко исследованную. А, кроме того, из-за несчастливого обертона одержимости анимусом, характерным для модного феминистского движения, в какой-то мере спровоцированном оккупацией мужчин, совсем малое внимание уделяется психическим проявлениям так называемого позитивного или естественного анимуса (и, соответственно, излишнее внимание приковано к негативному или приобретённому анимусу (Ulanov A. [1981] Receiving Woman: Studies in the Psychology and Theology of the Feminine. Philadelphia; Wheelwright J. H. [1984] For Women Growing Older: The Animus. The C.G.Jung Educational Center of Houston, Texas).Юнг сделал вывод, что образы спаренной сюцюгии мужчины-женщины настолько же универсальны, как и отдельные мужчина и женщина. Здесь Юнг в качестве типичного мотива приводил имеющиеся в мифологии спарившиеся в один единый образ мужчину и женщину, или указывал на концептуальную пару в китайской философии: Инь и Янь. В ранних алхимических рисунках Мужское и Женское символически объединялось друг с другом, что указывало на то, что они были отделены друг от друга, оставаясь частями одного процесса, а затем должны воссоединиться заново уже в качестве андрогинной пары. В результате этого мы, конечно же, не получаем бисексуальность, а только комплиментарное (взаимное) воздействие обычно противоположных друг другу элементов” (GW 12, § 563). Андрогином называется психическая персонификация, которая способна удержать в сознательном балансе женское и мужское. В этой фигуре мужской и женский принципы связаны друг с другом безо всяких примешиваний соответствующих характеристик. Это метафорическое существо символизирует по Юнгу конечный продукт алхимического процесса (а вовсе не недифференцированный гермафродит, как считали ранее). Поэтому образ андрогина имеет большое значение для аналитической психотерапии, и именно, прежде всего для работы с анимой и анимусом. В алхимических работах эта фигура не только очень часто упоминается, но и часто изображается. Юнг не раз указывал на историческую персону Христа как на пример человека, которому удалось разрешить напряжённость и полярность половых различий за счёт андрогинной комплиментарности и единства. Наиболее значительная работа об андрогине написана Singer J.(Androgyny: Towards a New Theory of Sexuality. NY, 1976).”
© 2015, Татьяна Лапшина. Все права защищены. Распространение материалов возможно и приветствуется с указанием ссылки. Для модификации и коммерческого использования, свяжитесь с автором
