Месяц прошел с Зимней школы. Небольшой кризис, вызванный потерей всех записей и фотографий вместе с почившим телефоном, пережит, впечатления отстоялись, настоялись и вызрели. Можно и записать что-нибудь. Как в старые добрые времена по памяти.
Большая радость и привилегия – возможность очно повстречаться с коллегами. Поговорить, да и просто обняться. Слушать лекции вместе, шушукаясь, как в студенческие годы.
И всё-таки мастерскую я проводила про дистанцию и близость в онлайн работе. Этой мой первый опыт проведения мастерской в одиночку. Поэтому заручилась поддержкой Лизы Кудроу и Дэвида Теннанта в качестве воображаемых котерапевтов и стимульного материала разного размера и качества картинки. Я была рада, что пришли участники с очень разным отношением к работе онлайн. Кто-то укрепился в своем отношении, кто-то взглянул по-новому. Я предложила эксперимент с одним из факторов, который влияет на восприятие дистанции с терапевтом – размером экрана, чтобы можно было заметить как хочется дотянуться друг до друга и отодвинуться через все эти устройства. Обсудили как много приходится дополнительно замечать и обсуждать при работе через интернет. С какого устройства работает клиент , как далеко сидит от экрана, с какого устройства работает терапевт, с какого ракурса они смотрят друг на друга и где для каждого из них располагаются глаза другого, насколько свободно они могут двигаться друг относительно друга. Здорово, что удалось вывести картинку и живое присутствие в одно пространство.
Я волновалась, что провести мастерскую в первый день будет сложно и никто не придёт. Опасения не подтвердились, а после сделанного дела образовалась приятная лёгкость отсутствия планов. Ну а дальше на меня обрушились выборы из 13 мастерских в каждой параллели (это не считая желания просто пообщаться или поспать нелишние полтора часа).
Где в итоге побывала? У Ирины Эскис и Антинонины Михайловой на мастерской “Жизнь и практика”. Обсуждали проблему выгорания. Теория показалась мне пространной и фрагментарной одновременно, зато была возможно рефлексировать про соотношение практики и жизни, как устроены границы между ними, как жизнь и практика обогащают друг друга и чего лишают. Мне фантастически повезло с напарницей в эксперименте, удалось даже поработать с телесным напряжением и обнаружить новые ресурсы.
“Когда б вы знали из какого сора” Анны Забелоцкой и Жени Этерман – мастерская тайна и мастерская сокровище. Потому что именно про нее чаще всего спрашивали: “а что было-то?” Сокровище по количеству инсайтов и размышлений про практику как терапевтическую, так и читательскую и писательскую. Что было – говорили о поэзии, читали любимые и актуальные стихи, по памяти, из книжек и телефонов. Что меня неизменно поражает в поэзии – то , с какой лёгкостью стихи дают доступ к переживанию у людей, которые почему-то их читают и любят. Знать стихи и думать стихами – возможность почувствовать себя среди своих, но и пережить опыт исключенности (исключительности?). Реакция на прочитанное внезапно может быть жёсткой, удивлённой или отвергающей, а может быть принимающей и понимающей. Была возможность развернуть этот опыт в терапевтических сессиях, расширить это понимание.
“Ещё один шаг на пути сердца” Дениса Новикова – целое шаманское путешествие. Денис размышлял о гештальте как повседневной практике жизни, не для клиентов, а для себя. Своего рода духовный путь или путь сердца. От самонаблюдения и рефлексии к движению, воображению и через это к изменению состояния. Тренировались на себе. Запрос у меня был один из тех, которые и в личной терапии давно не удавалось разрешить. Тем удивительнее, что в собственном поиске удалось найти нужный ответ и попасть в то состояние, которое давно искала.
Послушала доклад Федора Конорова про садизм и мазохизм в обыденной жизни. Правда, самой интересной мне показалась часть про фетишизм и фобии. Про то, что фетиш – это супер надёжный и безопасный объект, приносящий наслаждение. При фобии объект тоже надёжный и конкретный , причем чем надёжнее и устойчивее , тем сильнее будет проявляться фобия. С садизмом и мазохизмом чуть сложнее, потому что тут переживание тревоги контролируется через взаимодействие с живым другим. Его сложнее контролировать, он менее надёжен. Зато можно надёжно воспроизводить боль, избегая открытости, беспомощности, вины и обиды.
Очень интересный круглый стол провели Юля Лишафаева, Светлана Соболева, Антон Хломов, Юлия Зеликман и Екатерина Поляк-Залота. Они организовали большое исследование-опрос выпускников третьих ступеней МГИ. Первое, что выяснилось, что возможность дать обратную связь хотя бы и в исследовании повышает удовлетворённость пройденным обучением 🙂 на психологах работает то, что знают большинство маркетологов. Выходит, психологи тоже люди. 🙂 Обсуждали сложности сертификации по окончании обучения : необходимость оценивать умения коллег в контексте сложившихся отношений, которые, ясное дело, после трёх лет часто бывают не только коллегиальными – приятельскими, дружескими, любовными. Обсуждали, что не достаточно третьей ступени, чтобы научиться вести группы и тем более обучающие группы 1 ступени. Ясно сформулировали, что это и не входит в задачи третьей ступени, которая становится необходимым, но не достаточным условием для роста в сообществе как тренера. Говорили об эффективности разных обучающих форматов и позиции тренеров в обучении. Особенно ценно было участие старших коллег, кто собственно третьи ступени ведёт. Здорово, что круглый стол состоялся. Пространства для осмысления опыта третьей ступени и тем более сертификации в группе, где я училась, мне в свое время не хватило. Понятно, что не в пихнешь все в ограниченное количество трехдневок и хорошо, что была такая возможность и в рамках исследования, и на круглом столе.
Самой запомнившийся оказалась лекция Алены Юдиной про свободу и смыслы в сложные времена. Как раз на фразе о том, что особенно тяжел кризис, когда происходящие в нем изменения не желанны, сломался мой телефон. Так что мне был обеспечен принудительный практикум встречи с экзистенциальной данностью в мини-формате прямо на лекции. И слова Алёны звучали поддерживающе и успокаивающе. Есть запись – я ее несколько раз прослушивала, обретая все больше опор в своей непростой практике, в решимости “выражать себя даже там, где боли и отчаяния больше , чем условий для самовыражения”. Особенно мне показалось важным, что Алена говорила о совести – непривычно вспоминать о ней в гештальт-подходе, тем ценнее такие редкие моменты.
Мне повезло с процесс группой и ведущими – Светланой Синегубовой и Андреем Снрдюковым. А вот самой группе не повезло. То организаторы перепутали надписи в программе и на бейджах, то горничная унесла ключ от помещения, где мы должны были собраться. Но все это не мешало делиться впечатлениями и допроживать непрожитое.
А ещё Никбук (утащила с собой пропущенные за два года сборники МГИ), милые игрушки Марии Беликовой, магазинчик фонда Свежий ветер, винтажные броши Иры Кучеренко. И концерт Ундервуд, потому что рок жил, жив и будет жить. Должно же быть в жизни что-то надежное , как фетиш, например, ундервудовский драйв и зимняя школа в феврале.
Спасибо организаторам – каждый год нас больше, а организация все лучше.
