Category Archives: Мировоззрение

В молчании – слово,
А свет – лишь во тьме;
И жизнь после смерти
Проносится быстро,
Как ястреб, что мчится
По сини небесной,
Пустынной, бескрайней…
У. К. Ле Гуин

Философия, методология, этика – то, без чего невозможно существовать не только профессионалу, но и человеку.

Про поддержку

Лист держится на воде, вода поддерживает лист

Мои студенты часто говорят, что пришли в психологию, потому что у них хорошо получается поддерживать друзей в трудных ситуациях. А клиенты говорят о том, как их правильно или неправильно поддерживают. Например: «Он предлагает решения проблемы, но мне это совсем не помогает, а только злит!» Что же такое поддержка?

Люди говорят, что получают поддержку, когда окружение увеличивает возможность быть в актуальных и важных для них процессах. Процессы эти могут быть разного толка: телесные, эмоциональные, действия или даже деятельности, осмысления, осознавания и пр. В ситуациях, которые устроены так, что не располагают к тому, чтобы быть в актуальных процессах, люди переживают всяческие негативные эмоции. Такие ситуации психологи называют фрустрацией (потребности, которая актуальность и создает).

Чаще всего в нашей культуре под поддержкой понимают поддержку разрядки эмоций. Осуществляют такую поддержку через сочувствие или даже присоединение к одной из сторон. Когда, например, я возмущена тем, как на меня накричал руководитель, но при этом не могу пережить это в полной мере, мне на помощь приходит подруга, которая сперва сочувствует, а потом присоединяется: «Да как так вообще можно было с тобой поступить?! Вот сволочь!» В большинстве случаев мое возмущение и злость становятся более легальными, разрешенными и, как и других эмоции, у которых нет препятствий, сходят на нет. Можно не ссориться с начальником. И подруга в очередной оказалась близким понимающим человеком, то есть воспринимающим ситуацию, как я. Одна незадача – теперь можно не использовать свою злость для изменения ситуации с начальником. И так и оставаться в ситуации, когда я иногда возмущаюсь и злюсь, а подруга меня слушает и сочувствует. То есть поддерживая меня эмоционально, она поддерживает меня в воспроизведении неприятной ситуации как она есть. Впрочем, уволиться можно и на холодную голову, если вовремя этот порочный круг заметить. Но тут уже нужна поддержка осознавания.

Еще часто поддерживают советом. С одной стороны, казалось бы, это поддержка в том, чтобы действовать. Но еще и всегда, чтобы действовать определенным образом и внутренне соглашаться с советчиком, принимая его способ действия как свой и отказываясь в его пользу от ответственности. Поэтому поддержка в форме совета может поддержать действие, но еще и фрустрировать самостоятельность. Например, моя знакомая часто ходит к гадалке. Гадалка, в целом, дает годные советы и сподвигает ее на действия, которые меняют жизнь к лучшему. Чем лучше ее советы работают, тем меньше моя знакомая способна разбираться в проблемах самостоятельно. Ей продают рыбу, когда удочка у нее в руках, а щедрое озеро – под окнами дома. Моя знакомая могла бы сэкономить много денег, если бы поняла, как гадалка разбирает ситуацию, чтобы придумать решение, и начать так действовать самой. Но для этого нужна поддержка осмысления.

Можно ли поддержать эмоции, действия, самостоятельность, осознанность и осмысление одновременно? Можно, но последовательно. И для начала хорошо спросить, какой поддержки человек хочет. Может быть ему нужен тот, кто вместе с ним что-нибудь сделает, или поможет деньгами, или задаст своевременный вопрос, или даже вовсе остановит его в какой-то ситуации, или поспорит, похвалит или поругает, пообещает или даст печеньку, или просто посидит рядом, пока тот что-то делает или рассуждает вслух. А может быть ему вообще никто не нужен, он посидит и сделает все сам и поддержкой будет оставить его в покое. Важно понимать, что поддерживает вас самих и в каких ситуациях. Но, даже понимая это, сложно, да и не нужно угадывать, что поддержит другого человека. Можно спросить или перебирать методом проб и ошибок. А еще помогает спросить себя: в чем я сейчас помогаю другу, а в чем себе. Я, например, часто даю советы, чтобы не чувствовать бессилие рядом с бедой близкого человека.

Чтобы работать психологом и поддерживать человека в осмыслении ситуации, осознавании и в самостоятельности, я долго училась в рамках гештальт-терапии. Теперь приглашаю к освоению разных способов поддержки в нашей с Владимиром Анашиным группе «Основы гештальт-терапии». А еще у нас можно научиться фрустрировать и фрустрироваться с пользой для решения разных жизненных трудностей.

Записаться на собеседование 3 или 4 марта можно у меня (+79167185406 tatyana@psyvert.ru) или Вовы (anashin_vladimir@list.ru +7 926 56 118 95).

P.S. За фотографию спасибо Андрею Сучкову, нашему коллеге и замечательному фотографу

Прикладная психология Быть-и-Я

Чем ближе начало первой ступени, которую я веду с Володей Анашиным, тем больше я вспоминаю и думаю о собственном опыте обучения гештальт-терапии. О том, что было ценным для меня, и что мне хотелось бы из этого сделать возможным для наших студентов.
Когда я пришла в 2008 году учиться, у меня за плечами было 8 лет обучения в МГУ психофизиологии, шесть лет преподавания, клиентский опыт в юнгианском анализе, КБТ и нарративной практике, довольно широкий теоретический бекграунд и умение неплохо использовать умные слова вроде “психика”, “осознанность”, “внимательность”, “бытие”, “личность”, “поток”, “деятельность”, “стресс”, “психическая травма” и пр. Я одновременно работала контент-менеджером, переводчиком, репетитором по английскому языку, преподавателем и, кажется, то ли методистом то ли помощником декана. А еще я была ролевиком, готом, эзотеричкой и, наверное, довольно странным человеком. Хорошая новость для всех странных людей – за 10 лет в гештальт-практике я не перестала быть ни чем из этого, и, в общем, даже чуть больше стала собой, чем бы ни занималась. Из того, что изменилось – я научилась заниматься гештальт-терапией, гештальт-консультированием и чуть-чуть гештальт-коучингом.
Самое удивительное и ценное, с чем я столкнулась на первой ступени у Кости Баженова и Наташи Лазаревой, а потом у Наташи Лазаревой и Марины Богатыревой был искренний интерес к каждому из участников группы. Не тот, который “как бы так тебя лучше вылечить” и “что ты можешь сделать для науки?”, а который “интересно, как ты живешь”. А еще – естественное присутствие и включенность в жизнь нашей группы. Я из того поколения, которое довольно быстро отучилось от такой степени заинтересованности и присутствия, благодаря сначала книгам, потом социальным сетям и всяческим медиа. Так вот, оказалось что интерес и присутствие удивительным образом меняют жизнь. Долгое время я чувствовала себя на группе странно: будто бы между мной и миром внезапно сдернули всегда присутствовавшую полупрозрачную завесу. Потребовалось много практики и опыта собственной личной терапии, чтобы научиться самой управляться с этой завесой: замечать ее; отодвигать, когда нужно, и возвращать на место, если есть такая необходимость.
А вместе с отодвиганием завесы, слова, выученные в университете, стали обрастать плотью и кровью. Удивительно, насколько опыт меняет понимание изнутри. И то, что было когда-то таким любимым постулатом для веры: тело и психика – разные способы смотреть на одно и то, же явление – стало воплощаться в жизни. Постепенно я стала участвовать в общении не только головой, порождающей идеи, но и всем телом, с его ощущениями, потребностями и восприятиями. Думаю, я и раньше участвовала в общении целиком, только тщательно старалась это игнорировать, отчего возникали всяческие нелепые ситуации. До сих пор продолжаю интегрироваться.
В общем, за опытом непредвзятого и искреннего интереса к себе и к другим людям; включенного проживания своей жизни; присутствия и жизнетворчества приглашаю вас учиться вместе гештальт-терапии начиная с 3-4 марта. Особенно приглашаю тех, кто любит психологическую науку, но хочет включить ее в свою жизнь и выстроить на основе психологических знаний осознанную жизненную философию.

Чтобы получить подробную информацию и записаться на собеседование, можно связаться с Володей anashin_vladimir@list.ru +7 926 56 118 95 или Татьяной +79167185406 tatyana@psyvert.ru .

Про ценность

Сейчас, наверное, крамольную вещь напишу. В последнее время много читаю про ценность каждого человека/жизни/личности самого по себе. Мне кажется, что это важная вещь в условиях дефицита ценности для себя, но все-таки изрядно переоцененная. Видимо, именно из-за дефицита.
Для себя каждый человек может быть ценным сам по себе. Просто потому что если у меня не будет себя, то не будет ничего, чем я люблю заниматься, что я люблю чувствовать и так далее.
Иногда человек так же может быть ценен для тех, кто его любит. Потому что, когда любимый человек рядом, мне радостно и хочется продолжения. Чем определяется это “любит/не любит” – ученые ломают голову. Теорий может быть столько, сколько любящих. Никогда не угадаешь, для кого станешь ценным сам/а по себе. Ну а еще, говорят, иногда могут разлюбить.
Но есть еще ценность для других. Не для тех, кто любит. Для отдельных людей и для общества. И тут каждый становится ценным сообразно тому вкладу, который делает в общее дело или хотя бы состояние. “От каждого по его способностям, каждому — по его труду” (кажется, Прудон). Это совсем не похоже на безусловную любовь, а на вполне себе условное уважение. Потому что человек ценен не только потому, какой он, но еще и потому, что он и как делает.
Ценность для себя можно ощутить, увы, только наслаждаясь жизнью,в крайнем случае в ситуации угрозы жизни. Ценность для любимых мы начинаем ощущать, когда с нами проводят время, делятся душевным теплом, говорят о нашей важности словами или прикосновенями, бескорыстно помогают и пр. (см. Гэри Чепмен “Пять языков любви”). Ценность для общества можно почувствать, получая признание: звания, регалии, отклики коллег и пр., благодарность клиентов и заказчиков, – и, как ни меркантильно это звучит, деньги за свой труд. Это не всегда профессиональное признание. Признание можно получить, занимаясь хобби, развивая свою семью (как такой проект, а не только место для воплощения любви), реализуя любую просоциальную деятельность (благотворительную и не очень).
Любовь к себе, любовь к другим и других к нам, уважение и признание – важные чувства в этой области. И ни одно из них не заменяет других. Пытаясь действовать, чтобы получить безусловную любовь, я вряд ли буду удовлетворена, так как в случае успеха получу признание. Пытаясь предъявляться и раскрываться, чтобы получить признание и уважение, я вряд ли буду удовлетворена, так как в случае контакта получу очарование или безусловную симпатию. И наконец, ни то, ни другое до конца не помогут мне чувствовать себя важной и ценной, если я не дорожу своей жизнью и достоинством.

Про переживание

Мне кажется, что на постсоветском пространстве люди предпочитают избегать переживаний не столько из-за рациональных установок, сколько из-за терминологической путаницы. “Переживание”, легко ассоциирующееся с “пережевыванием” одного и того же материала, путается с так называемым “накручиванием себя”. На самом деле любая эмоция, если ее наблюдать, заканчивается и довольно быстро. Другое дело, что часто вместо того, чтобы наблюдать саму эмоцию, собственное состояние, его изменения, мы увлекаемся мыслями о ситуации, ее вызвавшей. Например, можно злиться и замечать как усиливается мое сердцебиение, каким прерывистым становится дыхание, как горячеет голова и слегка закладывает уши, как напрягаются мои руки, сжимаясь в кулаки. А можно думать, какой плохой человек наступил мне на ногу, как это нарушает мое право на личное пространство, да еще и не извинился, вот с…! Пока я думаю про ситуацию, мое тело проживает ее снова и снова, будто бы человек все еще стоит на моей ноге и, возможно, даже подпрыгивает. Эмоциональная реакция усиливается. И именно такой способ обращения с эмоциями на русском языке часто называют “переживанием”. Но можно переживать по-другому. Если я просто наблюдаю себя, через какое-то время эмоция сходит на нет. Иногда возникает решение или действие, которое помогает завершить ситуацию, иногда она просто проходит.

См. также

Базовые принципы, облегчающие переживание эмоций

Самое интересное в долге

Закончив готовиться в 2 часа ночи к докладу на третьей ступени и плавно переходя к сбору сумки, я вспоминаю о сегодняшней беседе за ужином с подругой. Часто, задавая себе вопрос о том, что позволяет мне превозмогать всяческие тяготы, мы отвечаем “сила воли” или “долг”. И это очень важные штуки. Первое понятие отражает некоторое предпринимаемое усилие, второе – мысль или смысл, ради чего. Но все это не дает ответа на вопрос “как?” Как я умудрялась концентрироваться на безумно скучных текстах, выделяя из них крупицы структуры, когда хотелось спать, – поддерживая в себе интерес. Откуда силы, когда организм мог бы уже прийти в благостное расслабление? – Из страха стыда. И злости на сотоварища по докладу, который не стал читать эти треклятые 800 страниц английского текста. Мне кажется, что умение включать в себе едва заметные стенические эмоции (то есть те, которые поддерживают активность когнитивную и физическую), – то, что позволяет прикладывать усилие и совершать подвиги во имя долга.
Хотя конечно, лучше все хорошенько планировать заранее и не брать на себя невыполнимых задач. Но тогда не будет повода запустить внутреннюю стимулирующую биохимию. Иногда эмоциональные зависимости выглядят очень причудливо. Кстати, их все еще нет в DSM V. Так что можно смело считать, что все выше написанное я выдумала. И спать спокойно. Или не спать. Во имя долга, благодаря силе воли.

Нащупывая реальность

Никогда не знаю, где именно натолкнусь на реальное и созвучное моменту. За завтраком любимый внезапно цитирует Мураками:

“Открываю глаза. Соображаю, где я. И даже говорю вслух. “Где я?” – спрашиваю сам себя. Вопрос, лишенный всякого смысла. Задавай его, не задавай – ответ всегда известен заранее. Я – в своей собственной жизни. Вокруг – моя единственная реальность. Не то чтобы я желал их себе такими, но вот они – мои будни, мои заботы, мои обстоятельства”.

Хотя, если бы все было так просто, моей профессии бы не существовало. И не приходилось бы помогать клиентам нащупывать эту самую реальность собственной жизни. Прошлое, будущее, фантазии – быть с этим много проще, чем найти себя в актуальных обстоятельствах.

Три вида терапии

“Для описания процесса терапии я использую метафору реки. Некоторые формы терапии сосредоточены на вопросе «Почему?» и ищут причины возникновения травмы. Это «терапии истока». Их прототипом является психоанализ, который сосредоточен на поиске истоков (источников) проблем, но он – не единственный: метод «первичного крика» и «ребефинг» пытаются обнаружить травмы рождения, терапия Райха исследует связь между «мышечным панцирем» и подавленными страданиями.
Другие направления – «терапии нижнего течения». Они оставляют в стороне причины возникновения наших проблем. Эти терапевтические направления стараются дать поведению большую свободу, «открыть реку» и «очистить берега», чтобы позволить нам свободнее распоряжаться нашими переживаниями и эмоциями. Такую стратегию использует поведенческая терапия.
Продолжая эту метафору, Гештальт можно определить как «терапию течения». В гештальт-подходе важнее, как течет река (спокойно, стремительно и т.д.), чем почему. Мы, гештальт-терапевты, пытаемся оживить то, что в нашей психике оказалось застывшим, как камень в реке, из-за характера воспитания или травматического опыта”.

Гонзаг Масколье “ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПИЯ: ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА. Быть собой”

Про выбор


В последнее время я частенько думаю, что все причинные объяснения человеческих решений иллюзорны. Сложно верить в обратное, столько лет читая всякое про нейробиологию. Человек понимает, что как-то сделал выбор, через пару сотен милисекунд после того, как выбор сделан. Не верить – дико тревожно, потому что приходится отказываться от иллюзии контроля.
Личный опыт и опыт терапии подсказывает, что на самом деле значение имеет не само решение, а то, что я делаю, что при этом чувствую и готовность иметь дело с последствиями. И иногда с ними легче иметь дело, объясняя свои поступки рациональным или аффективным решением.
У Макса [info]votsep Пестова про это есть длинный и серьезный текст.

Обыкновенное чудо, или шаманская практика как образный интерфейс к работе мозга

e4d922a95e96628e5d75fb952c075fc5Я давненько (лет 8 уже) собираюсь написать свой пост о том, как вижу различия работы психолога и шамана, которые со стороны могут быть очень похожи, но очень разные внутри. Причем не факт, что попадая к дипломированному психологу, вы не работаете с шаманом, а попадая к потомственной гадалке, вы не работаете с психологом. Но задача эта слишком большого масштаба, поэтому я откликнусь, точнее дополню чуть-чуть текст Егора Клевцова “О символе, плацебо, вере и магическом переносе и механизме их действия“.
Последние 4 года прошли у меня под знаменем борьбы с магическим мышлением в себе. Магическое мышление у меня осталось, но не могу сказать, что годы прошли напрасно. В результате, например, мне стало чуть-чуть понятнее про роль психотерапии в разоблачении и в поддержании чувства чудесного, я переосмыслила свой опыт мифодрамы и вообще работы с мифом, в том числе индивидуальным мифом. Особняком оставался мой шаманский опыт. И снова соприкоснувшись с ним на мастерских Дениса Новикова и у Игоря Любитова в рамках Лаборатории практической антропологии, я пришла к идее шаманской практики как образному интерфейсу работы мозга. Самая простая шаманская практика, с которой многие начинают, – это путешествие в нижний мир, например в поисках животного силы (см. например Майкл Харнер “Путь шамана”). Для этого человек погружается в особое состояние сознания, в котором при помощи воображения оказывается в разных местах, где ищет себе спутника. При этом важным является место, из котрого шаман начинает путешествие: это хорошо знакомое, наполняющее хорошими воспоминаниями реальное или нереальное место. Из этого места человек отправляется в места новые и неизведанные, обычно под землю. На своем пути он встерчает разных зверей и спрашивает их, являются ли они его животным силы, как их зовут, что могут дать, а также всячески с ними общается во всех доступных модальностях. В своем первом шаманском путешествии я просидела довольно долго на вершине скалы в обнимку со своим животным силы, потому что я никогда прежде не чувствовала такой опоры, уверенности, спокойствия и единения одновременно, ну а еще, потому что он рассказывал мне потрясающие сказки, связанные с моей жизнью. Довольно забавной выглядит эта история с поправкой на то, что я ужасно боюсь высоты. Место старта, согласие и имя очень важны. Место старта вызывает в вас эмоциональный след воспоминания того, когда вам было хорошо и вы были сильны. Согласие позволяет обходить зоны сопротивления, в которых вы не готовы работать и меняться. Имя вместе с обликом – это тот символ, который даст вам в последствии доступ к нужному состоянию. Все то же самое, но без животных силы, делают NLPисты в технике якорения ресурса. Или телесно-ориентированные терапевты в рамках ресурсного интервью. В результате всех этих методов у человека создается образ, доступный к фантазированию, который является ключом к управлению головным мозгом. Без всякого шаманизма у нас целый набор таких образных рычажков для управления собой. Хотите почувствовать… ммм… например влюбленность. Устройтесь поудобнее и вспомните в малейших деталях свою первую любовь. Как вы впервые встретили этого человека? В какой ситуации? Что с вами при этом происходило? Что вы чувствовали? Как дышали? Как двигались, если двигались? Что ощущало тело? Сконцентрируйтесь на этих ощущениях. То, насколько сильно вы сможете погрузиться в перезживание влюбленности, зависит от того, насколько развито ваше воображение, концентрация и эпизодическая память. Именно эти функции я усиленно развивала, практикуя шаманизм и медитацию.
Я убеждена, что ни одно психоактивное вещество, ни одна духовная техника не позволяет мне сделать с собой ничего такого, чего бы я не могла без этого вещества и этой техники. Зачем тогда мне волшебный зверек? Егор связывает эту потребность с диссоциацией, в результате которой часть меня становится доступной только в проективном материале. Здесь я и согласна, и не согласна. Диссоциация – феномен психической травмы, блокирующей доступ к тому или иному опыту. Если вы вспоминали свою первую влюбленность, у вас могла возникнуть сложность, связанная с тем, что отношения как-то дальше развивались. И если это было сильно болезненным, вам не очень захочется вспоминать полученный опыт. Этот т.н. “блок”, обусловливание страха, не пустит к опыту напрямую. Тогда появляется вся необходимая катавасия с проекцией и диссоциацией.
Но я еще рассматриваю работу вещества или духовной практики через призму культурно-исторической теории. Употребление и шаманская практика – феномен не столько индивидуальный, сколько социальный. В рамках которого я усваиваю (интериоризирую, интроецирую) из общества некоторый способ для управления собой. По сути шаманская практика похожа на феномен громкой речи, когда ребенок использует слово для управления своим поведением, но пока что вслух до того, как волевая сфера и мышление будут окончательно сформированы и организуют общую систему. Кстати, взрослые тоже иногда используют громкую речь, когда сталкиваются с особенно сложной задачей, которая требует усилия. Так вот, постепенно практикуя, шаман учится обращаться к животному силы не только в нижнем мире. Часто достаточно имени, чтобы достичь того или иного состояния. Так же стремительно сокращается потребление алкоголя во взрослых компаниях, когда нужный флер веселости и легкости общения возникает от простого соприсутствия в определенном кругу людей.
То есть, хороший символ или метаформа могут быть мне подспорьем либо в случае травматического отщепления части меня, например, спокойной, уверенной и рассказывающей истории, либо в процессе обучения чему-то новому и присвоения нового опыта.
Если на встречах с психологом вы медитируете, представляете всяческих зверьков или вспоминаете тот или иной опыт в измененном или не очень состоянии сознания, отличить работает с вами шаман или психолог просто: по тому, насколько практик скрывает механизм, к которому аппелирует, насколько с ним можно обсуждать происходящее не только в терминах символов, а еще в рамках того, чего вы хотите, каким для этого надо быть и почему это сразу и без зверька не получается. А еще по тому, насколько полученный с ним опыт доступен к применению в жизни в отстутствии фигуры великого психолога/шамана/и пр.. Правда, последнее происходит не сразу, так что не торопитесь с выводами.
Текст, с которым полемизирую, на всякий случай, под катом. Continue reading

У меня часто спрашивают: «Ты веришь в психических вампиров?»

Green_Vampire_by_Twisted16«Конечно, нет, – отвечаю я. – В психических я верю, а в вампиров не очень». Если, конечно, речь не идет о летучих мышах, которые любят присосаться к какому-нибудь быку в прохладной ночи.
А если серьезно, то явление психического вампиризма – очень интересная штука. Это своего рода феномен восприятия, когда вдруг один человек в процессе общения решает, что его свампирили. Как? Почему так получается?
Обычно, о психическом вампиризме говорят, когда у одного человека в процессе общения убывают «силы», а у другого будто бы «прибывают». Чаще всего вампира замечает донор, хотя иногда бывают эксперты, которые взглянув со стороны, сообщают: «Да это тебя свампирили!». Continue reading