Tag Archives: феноменология обыденной жизни

Вдохновение дня

Еще один вид на Фудзи, Кацусика Хокусай


Всё, что вы хотели знать о феноменологическом подходе в психотерапии и жизни в одном стихотворении.

Хокусай говорит

Хокусай говорит, смотри внимательно,‎
Он говорит, обращай внимание, замечай.‎
Он говорит, продолжай смотреть, оставайся любознательным.‎
Он говорит, можно столько всего увидеть.‎
Он говорит, радуйся предстоящей старости.‎
Он говорит, продолжай меняться,‎
Ты ведь превращаешься в самого себя.‎

Он говорит, застревай, принимай это, повторяйся,‎
Пока это интересно.‎
Он говорит, продолжай делать то, что любишь.‎
Он говорит, продолжай молиться.‎
Он говорит, каждый из нас – ребёнок,‎
Каждый из нас стар,‎
У каждого есть тело.‎
Он говорит, каждый из нас боится.‎
Он говорит, каждый из нас должен найти способ жить с этим страхом.‎

Он говорит, всё живое -‎
раковины, здания, люди, рыбы, горы, деревья.‎
Дерево живое.‎
Вода живая.‎
У всего своя жизнь.‎
Всё живёт внутри нас.‎
Он говорит, мир живёт внутри тебя.‎

Он говорит, неважно, рисуешь ты или пишешь книги.‎
Неважно, пилишь лес или ловишь рыбу.‎
Неважно, сидишь ли ты дома
И рассматриваешь муравьёв на веранде или тени на деревьях
И травы в саду. Важно, что тебе не всё равно.‎
Важно, что ты чувствуешь.‎
Важно, что ты замечаешь.‎
Важно, что жизнь живёт через тебя.‎

Удовлетворение – это жизнь, живущая через тебя.‎
Радость – это жизнь, живущая через тебя.‎
Он говорит, не бойся.‎
Не бойся.‎
Смотри, чувствуй, позволь жизни вести тебя за руку.‎
Позволь жизни жить через тебя.‎

Роджер Киз
Переводчик(ца), увы, мне не известен(на).
За напоминание благодарность Дарье Кутузовой.

День заботы о себе


Говорят, сегодня день заботы о себе. 24/7. То есть круглосуточно. Профессией мне положено радоваться и отмечать. Но с заботой о себе всё не так-то просто.

С.И. Ожегов пишет об использовании слова “забота” в трех смыслах.
1. Беспокойство, беспокойное, обременительное дело.
2. Мысль или деятельность, направленная к благополучию кого-нибудь или чего-нибудь.
3. Внимание, попечение, уход.
Поэтому если говорится о том, что надо “заботиться о себе”, разные люди услышат это по-разному.
Для кого-то заботиться – тяжкий каждодневный труд. В заботе о себе много рутины. Пока не выработаются необходимые привычки, потребуется внимание, время и усилия. Но если забота о себе – это прямо труд-труд, без выходных и сострадания, что-то явно идет не так. Тем более, если беспокойство о себе постоянное. Уметь успокаиваться – тоже забота о себе.

Если речь идет о деятельности, направленной к собственному благополучию, то тут встаёт вопрос “что такое благополучие?”. Например, для людей, которые выросли в дефиците, благополучие может восприниматься как позволение себе и получение доступа к тому, чего так не хватало в прошлом. В таком случае человек захочет себя баловать как безграничная бабушка, пока скупые родители отвернулись. Например, дорогими вещами, интересными игрушками или вкусной едой. Это здорово, но иногда идет в разрез с интересами себя будущего и опять-таки вызывает дополнительное напряжение, когда трудоголизм и шопоголизм сливаются в экстазе потребительского благополучия.

Мне ближе всего понимание заботы о себе, как внимательности: к своим ощущениям, потребностям, желаниям, и сиюминутным, и тем, что превращаются в долгосрочные цели, к собственному устройству. По сути – это возможность быть на своей стороне, даже если мне плохо или я хочу странного, или сделала какую-то вредную для меня фигню.

Говорить о заботе о себе бессмысленно, если нет никого, кто обо мне заботится. В атомистическом обществе, где каждый сам себе и швец, и жнец, и на дуде игрец, важно уметь просить о заботе других и принимать эту заботу. Иначе будет постоянная обеспокоенность собой и тяжкий труд без выходных и отпусков. Или бесконечная забота о других с ожиданием, что о тебе позаботятся в ответ.

Пятница

Есть как минимум два страха смерти.

Один – с которым имеешь дело, когда ты или кто-то рядом едва не умер. Не для красного слова, а реально по-честноку. О котором пишут в книжках по работе с шоковой травмой. Когда какие-то части древнего мозга решили, что всё: бежать, прикинуться мертвым или бороться, не на жизнь, но на смерть. А когда и если угроза уже миновала, в силу вступает память, которая незаметно тебя направляет: туда не ходи, там смерть – бежать, прикинуться мертвым или биться, но до конца. В таком страхе смерти, как в амфоре, запечатаны замирание, ужас и ярость, древние, как сам наш вид. Он обдает волнами холода, волнами жара, крепким биохимическим пуншем, человека делая обезьяной. Много силы и телесной мудрости – тысячелетия страх охранял нашу жизнь.

Второй – с которым имеешь дело, когда угодно и где угодно, когда поминаешь смерть. Для красного слова или реально по-честноку. О котором пишут в книжках по экзистенциальной психологии, о тревоге и даже в навыках для весьма эффективных людей. Он бесконечно разнообразен. В нем объем непрожитого горя, когда-то отложенного на потом. Все незажившие и воспаленные шрамы от неловко порвавшихся связей. И что-такое про детей или даже внуков: желание хотя бы глазком посмотреть, как они начнут говорить, будут ползать, ходить, пойдут в школу, будут любить и расставаться и… когда-то умрут. И вина – оставить до срока тех, кого приручил. И злость – на тех, кто оставил. А ещё тоска по жизни, которая могла бы быть, но отчего-то не случилась или никак не случается, если живешь чужую жизнь или сквозь обстоятельства, которые вечно не на твоей стороне. И даже если свою, то страстное желание успеть и закончить что-то, что по-настоящему важно. И оно ничуть не менее важно, чем дети и те, кого ты приручил, а для кого-то важнее и единственное, что важно. И стыд, умереть вот так, не совершив. А ещё проигранный спор с ограничениями – нежелание их уплотнения, старости, дряхлости, болезни, боли и зависимости – было бы лучше без них или хотя бы поменьше. Страх умирать долго, мучительно, теряя разум и ничего не мочь. Страх от того, что невозможно проконтролировать тот момент, когда уже всё. И кто-то выберет свой последний контроль.
Он много моложе первого, этот страх. И кто-то скажет, что обезьяну делает человеком, побуждая создать искусство, религию и практики ЗОЖ.

Есть как минимум два страха смерти. Я не знаю, который из них для кого страшнее. И как такое вообще можно измерить. Знаю только, что каждый из них приходит помочь, а значит его можно прожить и двигаться дальше без страха, пока не встретишься снова. И тогда его можно прожить, и двигаться дальше. С ним или без можно двигаться дальше. И это про жизнь.

Пусть просто повисит здесь

Я хочу вами любоваться

Уже весна, а я в этом году еще ничего не написала про людскую красоту. Непорядок.
В прошлый понедельник, элегантно накинув на плечи белое пальто, я возмущалась в кругу коллег. (Они поймут, да и группа терапевтическая, чем хочу, тем и возмущаюсь). “Почему вообще людей может волновать чужой внешний вид? Какой они полноты-худобы, во что они одеты?” Когда пыл возмущения улегся, я решила, что вопрос не риторический и на него интересно ответить. Хотя бы про себя. И я вспомнила времена, когда меня что-то такое волновало и я могла писать пост в ЖЖ, о пузиках, свисающих над джинсами с заниженной талией. Конечно, то, что я обнаружила, вряд ли можно перенести на всех людей, но вдруг кому-то пригодится.
А обнаружила я себя в подростковом возрасте, свой дефицит эстетических впечатлений и огромную жажду любоваться. Не помню, когда мне наскучили альбомы с импрессионистами и палехской росписью, коллекция марок и календариков, и захотелось любоваться людьми. В этом не было ничего от спокойного буддийского любования. Я нуждалась в том, чтобы переживать щемящее чувство прекрасного, разглядывая что-то или кого-то. Причем между что-то или кого-то особой разницы не было. И было почти мучительно, когда я рассматривала кого-то, но что-то выбивалось и не давало почувствовать красоту. Я хотела любоваться людьми, а некоторые из них мне совсем не помогали. Фрустрация и боль, боль и фрустрация.
Сегодня я замечаю за собой, что жажда не прошла. Я до сих пор хочу любоваться людьми. Да, я хочу вами любоваться. Это чуть более мягкое послание, чем: “Сходи в качалку”. Но все еще очень требовательное. Зато из него есть два важных следствия.
Лишь я ответственна за удовлетворение моей жажды любования. Другие люди тут ни при чем. Здорово, когда человек соответствует моим ожиданиям прекрасного, но если нет – этому невозможно помочь и в этом никто не виноват.
Кроме того, моя ответственность в том, чтобы развивать свое чувство прекрасного и учиться любоваться тем, что есть вокруг. Здорово, когда люди разделяют эту мою ценность, но если нет – этому невозможно помочь и в этом никто не виноват.
Я хочу любоваться людьми. Такие дела.
А вы?

Ох уж эти романтики

Решила я поучиться чему-то новому, кроме психотерапии. Пыталась избежать этого и поучиться новому подходу в психотерапии, но решительно прервала это прерывание контакта с новым и записалась на “Ольфакторный навигатор” к Анне Зворыкиной. Тем более, что давно мечтала, а оно не складывалось. Неделю спустя, когда я доделала первое домашнее задание, могу позволить себе порадоваться за себя и похвастаться. Какое же это наслаждение – получать образование, в котором развиваются чувства. Не в смысле переживания эмоций, хотя и это тоже, а в смысле ориентации в потоке органов чувств, ассоциаций, слов и вот этом всем вокруг запахов, но не только.
И тут же натолкнулась на целый пласт знаний, без которых не понятно, как я обходилась в своей работе. Негативная способность Китса – самая подходящая мне формулировка феноменологического видения в психотерапии. Теперь хочу лучше понять, что именно он имел в виду, но формулировка уже есть, ее хочется в рамку и на стенку. Поэтому пусть будет тут.

Если бы я разрабатывала систему образования для психологов, я бы из первых двух лет выкинула всю философию и математику, а наполнила бы такими курсами. Потому что для освоения философии в приложении ее к жизни нужно отточенное внимание и развитое чувство. Иначе у теоретического знания есть риск превратиться в пустой эбаутизм и бесплотную абстракцию.

Что мешает взрослым людям разбираться в своих чувствах? #9 Недостаток культурных практик

Начала в 2020 писать про то, что мешает нам разбираться в своих чувствах и не дописала. Исправляюсь.

Наверное, эту заметку можно было назвать “как использовать культуру, чтобы лучше разбираться в своих чувствах”. Но я решила продолжить традицию нейминга. Тем более, что культура и помогает нам разбираться в эмоциях, и мешает. Например, выше я писала об особенностях словаря и об убеждениях, которые мы можем усвоить так рано и использовать так часто, что это становится для нас практически не заметным.  
Лиза Фельдман Барретт в своей книге “Как рождаются эмоции” говорит о том, что эмоции – это не просто биологический процесс.  “В каждый момент бодрствования ваш (головной) мозг использует прошлый опыт, организованный в виде понятий, чтобы руководить вашими действиями и приписывать значение вашим ощущениям. Когда затронутые понятия являются понятиями эмоций, ваш мозг конструирует случаи явления эмоции”. Наша способность к категоризации развивается по мере социализации и совершенствуется, благодаря интеграции в культуру. Тут оказывается особенно важным, чтобы в культуре были практики, поддерживающие нас в проживании тех или иных эмоций, их различении, их выражении, реализации в коммуникации и других действиях.
Это могут быть практики общие для всех эмоций. Например, художественная литература, кино, театр,  танец, когда человек является зрителем, настраивает категоризацию эмоций. Я с нежностью вспоминаю, как читала свой первый роман Джейн Остин на английском языке. Столько разных названий эмоций я никогда прежде не встречала! А я заканчивала факультет психологии к тому моменту. Конечно, не все категории тогда встроились в мой активный словарный запас, но что-то осталось. Важно не столько потребление художественных произведений, сколько включение их в социальную жизнь: обмен впечатлениями, совместный поиск понимания и другие формы обсуждения.
Те, кто занимаются искусством, учатся лучше выражать эмоции. Поэтому практика ведения личных дневников, занятия актерским мастерством, танцами – не столько фигурными, сколько выразительными, экспрессивное изобразительное искусство способствуют развитию ориентировки в своих чувствах.
Игры! Разные игровые действия могут вызывать у нас эмоции, даже избегаемые. Которые переживаются как менее опасные благодаря пониманию, что все это игра.
Психотерапия, особенно гуманистическое ее направление, подходы сфокусированные на эмоциях и активно использующие методики mindfulness.
Существуют культурные практики и ритуалы, сфокусиронные на том или ином классе эмоций. Тут мне нужна ваша помощь. Я что-то назову, а вы дополняйте в комментариях, как в культуре поддержана та или иная эмоция. Особенно интересны разные локальные истории, про которые я не знаю. Пишу об усредненном наборе европейских практик. Или попросту о том, что видела и в чем участвовала.
Continue reading

История про “оленей”

Я люблю иногда побегать. Радуюсь, когда это удается делать. Особенно зимой. На зимней пробежке это со мной и случилось. Тогда я бегала для настроения и состояния через день два круга по ближайшему парку. И вот чудесная солнечная и несильно морозная погода. Где-то минус десять по Цельсию. Лицо мое замотано шарфом так, чтобы торчали наружу только губы, ноздри и глаза. На глазах очки, поэтому мир в чарующей дымке, которую создает свет, преломляющийся о запотевшие стекла. Ветви деревьев облеплены снегом, который серебристыми звездами осыпается под ноги, если ветку задеть. Пруд покрыт тоненьким слоем льда с проторенной посередине уточками дорожкой для плавания. Середина дня, поэтому по парку чинно гуляют старушки, будто с советских открыток: в пальто с меховыми воротниками. Красота. И я бегу. Мне хорошо. Спасибо кроссовкам – ноги не скользят. Дышится легко, несмотря на шарф. Бегу в своем хорошем темпе, не то, чтобы сильно соревновательном, и планирую даже пробежать третий круг – сил-то много, время есть, настрой – побить рекорд по продолжительности пробежки. И тут меня обгоняют двое молодых мужчин. Высоких, красивых, с широкими торсами и сильными ногам, в явно очень спортивных костюмах, которые красоту очень подчеркивают. Они бегут на огромной скорости, особенно если сравнивать с моей. Причем, кажется, достигают ее минимумом усилий. Каждое их движение эффективно и эффектно. “Вжух-фух, вжух-фух”, -слышу я их дыхание и удары стоп об утрамбованный снег. И вижу их спины, которые стремительно удаляются от меня. А я бегу дальше. Свой второй круг, мне хорошо. Когда они идут на второй обгон, мне кажется, что меня обгоняют олени. Такие, как в советских мультиках, которые легко преодолевают сугробы где-то за полярным кругом. И пар поднимается над их сияющими телами в лиловых спортивных костюмах, лишь больше подчеркивая их оленье величие. Конечно, я хочу, как они. И что-то незаметно меняется. Я ускоряюсь и к концу второго круга (а они идут на третий обгон), я начинаю задыхаться, в глазах темнеет, пульс выскакивает за 220, мир кажется отвратительным и недружелюбным в этой своей пелене. Я уже кляну этот бег и думаю, что больше никогда не пойду бегать зимой.

Конечно, бегать я продолжила. Я хорошо знаю, как физический дискомфорт может изменить восприятие и мышление, что мысли эти и картинки к бегу не имеют никакого отношения. Правда, перед следующей пробежкой пришлось преодолевать чуть больше сопротивления, чем обычно зимой. Все просто – подкрепляем занятие переживанием страха за жизнь и заниматься больше не хочется. Заодно я лишний раз убедилась, как хорошо ориентироваться на себя, свои возможности и ограничения, а не на того парня. Вообще, барсуки неплохо бегают. Но если барсучка начнет соревноваться в беге с оленем, ничего хорошего из этого не выйдет. Конечно, это касается не профессионального спорта, а регулярной физкультуры для здоровья.

А барсуки бегают как на картинке. Потрясающее фото Michaela Firesova

И еще раз про заботу о себе

В популярной психологии часто можно услышать фразу: “Нужно научиться заботиться о себе”. При этом каждый взрослый человек, который как-то умудряется жить в этом мире, уже достаточно заботится о себе. Просто он делает это так, как научился у тех, кто о нем заботился в детстве. Эта забота не всегда покрывает все потребности, а чаще бывает ограничена узким набором действий: одеть, покормить, зубы почистить. И выглядеть может довольно причудливо. Как запугивание или поругивание себя, например. “Вот бросишь заниматься спортом – останешься одна совсем. Ты этого хочешь?” С такими формами заботы о себе принято бороться и ходить к психологу. Но вообще, даже они приносят пользу, особенно если рядом есть голос, который говорит: “Я всегда на твоей стороне. Я ценю тебя и слышу. Я о тебе позабочусь”.

А тут есть еще чуть-чуть про ресунс на букву “з”.

Что мешает взрослым людям разбираться в своих чувствах? #8 Внутриличностные конфликты


Внутриличностный конфликт – это ситуация, в которой различные части психики находятся в противостоянии. Яркий пример такого конфликта “не хочу” и “надо”. За “надо” стоят усвоенные в обществе ожидания от человека, подкрепленные потребностью в принадлежности, а за “не хочу” – идущие в разрез с “надо” желания или реакция на выдвигаемые к человеку требования. Например, внутренний конфликт женщины , которая не знает, хочет ли иметь детей . Мама женщины ожидает внуков, общество – новых граждан. А женщина хочет быть уважаемой в обществе и иметь хорошие отношения с мамой. При этом она злится на постоянные разговоры про репродукцию и боится того, как рождение ребенка изменит ее здоровье и качество жизни.  
Внутриличностные конфликты не всегда связаны с ожиданиями и требованиями от человека других людей. Конфликты могут возникать между разными желаниями (и рыбку съесть, и косточкой не подавиться), между желаниями и ценностями (жить комфортно и беречь окружающую среду), между разными идентичностями, разными частями картины мира и пр. 
Курт Левин выделял 3 типа внутриличностных конфликтов: притяжение-притяжение (между двумя одинаковыми по силе привлекательности объектами), отталкивание-отталкивание (между двумя одинаковыми по важности избегания объектами), притяжение-отталкивание (в ситуации амбивалентного отношения к объекту). 
Такие конфликты проживаются в том числе через эмоциональные феномены. Когда я испытываю предвкушение в отношении двух вещей, из которых могу осуществить только одну. Когда выбираю из двух зол, каждое из которых пугает одинаково. Когда оказываюсь в противоречивых чувствах: страхе и интересе в отношении одного и того же явления или персоны, злости и жалости, нежности и отвращении, благодарности и грусти. Эти переживания довольно мучительны, поэтому есть искушение переживать что-то одно. Тогда человек выглядит так, будто бы очень хочет что-то сделать или эмоционально переживает одну из эмоций, но действий для разрешения ситуации не совершает. Например, девушка из примера выше переживает, что у нее нет детей, но не делает ничего, чтобы забеременеть. 
Для разрешения внутриличностного конфликта важно сделать возможным переживание эмоций , стоящих за каждым из вариантов выбора, и развитие новых чувств в отношении ситуации. В этом хорошо помогают психологи, особенно которые работают методом психодрамы, монодрамы, расстановок и пр. А этого на наших вебинарах “Лабиринт эмоций“, увы, не будет.
Продолжение следует…